и убивали в перегонах, а подмазанные охранники с застав редко чесались из-за таких пустяков: не на их территории беспредел творится, и ладно.
Безымянку постоянно сотрясали эпидемии и нашествия мутантов. Оборванцы приползали на границу и начинали коллективно клянчить лекарства, средства защиты и оружие. Безымянка была странным местом. С одной стороны, клоака клоакой, а с другой… там встречались такие, как Ева, хотя и она для меня до сих пор оставалась человеком-загадкой с чудным внутренним миром и не всегда понятными рассуждениями о поиске-скитании. У нее была своя жизнь, о которой она не любила распространяться. Я знал, что она спит с предводителем Нарополя, и молча ревновал. Изменить сложившийся расклад было непросто – мы были гражданами разных территорий. К тому же, сама Ева никогда не давала повода полагать, что нас связывают серьезные чувства. Она относилась ко мне с интересом, но как-то уж больно легкомысленно. Как относился к ней я? Сложно сказать. Наверное, ценил, уважал и… Черт его знает. Но терять ее уж точно не входило в мои планы. Ева была сталкером, я – переговорщиком. Нам удавалось встречаться лишь потому, что дипломатические полномочия позволяли мне беспрепятственно пересекать границу. Мы виделись раз в неделю, иногда реже. Я совал начальнику таможни Сулико или его мужикам бутылку фабричной водки, горсть патронов или фляжку бензина, и они забывали, что переговорщик Орис периодически ходит к диким. Я вылезал наружу, перебирался через пустынное шоссе, встречался с Евой в условленном месте, и мы спускались вниз, в полуразрушенное бомбоубежище…
Многие годы для того, чтобы торговать или вести переговоры с дикими на Московской, приходилось выбираться на поверхность. Но работы по расчистке одного из туннелей велись давно: удалось разгрести завал, восстановить опорные балки, присобачить новые тюбинги взамен треснувших, наладить вентиляцию и систему фильтрации. Даже поврежденный участок рельсов заменили.
Уже месяц назад перегон был готов к запуску, но Город с Безымянкой все еще обсуждали какие-то детали открытия. В некоторых переговорах по правовым и акцизным вопросам участвовал и я как сотрудник дип-департамента…
Глухой щелчок, и правый клапан вдоха вышел из строя – что ж, бывает: даже простейшие механизмы ломаются. Сразу стало тяжело дышать, и захотелось содрать с себя силиконовую полумаску.
Тихо, без паники – левый фильтр работает, и ничто мне не грозит.
Я быстро выкрутил патрон, убедился, что клапан заклинило в герметичном положении, и через него не будет сочиться грязный воздух. Привинтил цилиндр обратно.
Пора спускаться.
Солнце так и не выглянуло. Разумеется, после сумрака катакомб и рассеянные лучи вредны для глаз, но я-то периодически бываю на поверхности и сносно переношу пасмурную погоду без оптической защиты. Хотя до матерых сталкеров мне все-таки еще далеко. Те могут и в солнечные часы без очков разгуливать. Экстремалы.
Внимательно
