не слышала, как ты меня зовешь.
– Ой, хватит врать! А выл кто?
– Выл? Это не я!
– Маринка, врешь ты неубедительно и вяло. Ну конечно, это выли местные призраки. Иди-ка ты мыться. И хватит лопать зефир, ты потолстеешь! На ужин скормлю тебе один кефир!
Маринка хихикнула и отправилась купаться. Юля включила свет на кухне (сумерки стали уже совсем плотными), поставила на плиту чайник и принялась тщательно изучать содержимое холодильника. Через минуту она уже была с добычей – диетический творог «Поющая корова», сливки «Щедровские» и упаковка йогуртов местного производства. Под нехитрую песенку чайника Юля символически сервировала стол, и тут ей взбрело в голову выйти в сад – сорвать два-три цветка, чтобы украсить ими их скромную вечернюю трапезу.
Юля не стала переодеваться, а вышла на крыльцо в купальном халате. Щедровский вечер окутал ее теплом, уютным и мягким, как плюшевая игрушка. Юля обошла дом и попала в сад. Здесь было совсем темно, но в этой темноте белели звездочки душистого табака, пышные шапки флоксов и гортензий, гордые венчики королевских белых лилий. Юля сделала еще несколько шагов (трава нежно и шелковисто щекотала ее ноги) и попала в розарий.
Это она определила по аромату, сошедшему на нее как небесная благодать. А потом глаза, привыкшие к темноте, различили темные и белые розы, крупные, напитавшиеся росой. Над розами кружились светлячки, придавая картине сказочную атмосферу. Нет, сорвать такую розу было бы святотатством. Юля подышала немного пьянящим розовым ароматом и повернула обратно.
И, сделав шаг, наткнулась на обросшую мхом бревенчатую стену!
– Что такое? – прошептала Юля. – Этой стены здесь не может быть! Ее ведь не было, и значит… Это мне мерещится!
– Угу-уг-угу-у! – вкрадчиво, будто здороваясь, прозвучало рядом. Юля вздрогнула и повернула голову. Никакого сада не было. Вместо сада она увидела кладбище со стройными рядами освещенных луной надгробных плит. На ближайшую из этих плит села огромная сова и смотрела на Юлю желтыми, горящими как габаритные огни глазами.
– Не верю! – топнула ножкой Юля. – Это мне мерещится! Этого быть не может!
– Уг-угу-уг? – поинтересовалась сова и мигнула.
– Не может быть, и всё! – сказала сове Юля. – Пошла прочь!
Сова сверкнула глазами так, что Юля поневоле зажмурилась. А когда разожмурилась, действительно ничего ужасного и непонятного не было – ни бревенчатой стены, поросшей мхом, ни кладбища, ни глазастой совы. Был сад, был прелестный цветник, воздух пах цветами, и в двух шагах был тетин дом. Юля всё-таки решилась и сорвала три гортензии – не говорить же Маринке, что ее поход окончился непонятным мороком. Тем более что Маринка девица и без того дерганая.
Юля вошла в кухню. Марина уже искупалась и теперь в такой же, как у Юли, чалме на волосах заваривала чай. Увидев букет, она ахнула:
– Какая прелесть! Что это за цветы?
– По-моему, гортензии. Поставим в вазу, будет
