у Теплых Врат[16]. А ссоры с Деметрием пресекал только потому, что был вынужден действовать в присутствии Леонида не только как воин, но и как политик. По рангу полагалось. Ведь сам царь откровенно покровительствовал работам Гисандра, что же ему оставалось делать. Но что случится, когда начнется гражданская война и все будут вынуждены делать свой выбор?
В том, что умудренный опытом полемарх Леонт, прошедший множество сражений, оставшийся в живых и до сих пор воевавший плечом к плечу с Леонидом, поддержит именно его, замахнувшегося на смену старого строя, у наварха были большие сомнения. Ведь Леонид был бесстрашным первопроходцем и любил все новое, шел против воли эфоров и традиций, был готов даже погибнуть за это. В случае победы восстания мятежного царя, Спарту и, может быть, даже весь греческий мир ждали большие изменения, если не сказать потрясения. И все это означало смерть того, что так любил полемарх Леонт – вековых традиций и законов Ликурга. Неизменности течения жизни и смерти в Спарте.
«Вряд ли он встанет на сторону восставшего царя, – думал Гисандр, рассеянно слушая разговор Эвривиада с Леонидом, обсуждавших детали мятежа в самой Спарте и ее окрестностях, – скорее, стоит ждать его предательства. Леонт вполне может переметнуться к Леотихиду, который для него олицетворяет древние традиции Спарты. Главное, не пропустить этот момент и не дать ему воткнуть нам нож в спину. Мятеж – дело тонкое. Если в нужный момент чаша весов качнется не в ту сторону, можно и проиграть. Впрочем, надо гнать от себя такие мысли, иначе и правда проиграем. А это нам не нужно. Только вперед, обратного пути нет. А про полемарха я шепну пару слов Леониду. Потом, когда выйдем в море. Чтобы этот красноречивый демагог Эвривиад не мешал мне своими речами».
– Как только мы захватим Спарту, наши враги сдадутся, – пылко уверял Эвривиад.
– Да, если захватить ее, дело будет решено, – согласился царь, – даже если кто-то уцелеет или сбежит от нас на окраины спартанских земель, он уже не сможет помешать мне.
– Позволь спросить, мой царь, – вдруг, неожиданно для себя, вновь вступил в разговор Гисандр. – А что ты сделаешь с эфорами после победы? Отправишь в ссылку или казнишь?
Леонид, немного удивленный таким дерзким вопросом, все же простил его своему любимцу.
– Законы Ликурга отжили свое, Гисандр, – произнес он, вперив в собеседника тяжелый взгляд, не предвещавший ничего хорошего тем, о ком шла речь, – и эфоры тоже. Спарте нужна новая власть и новые законы. Я дам ей все это.
Глава третья
Кифанта
Когда первый отряд личной армии Гисандра вступил на дорогу, что, петляя меж холмов, вела в близкую Кифанту, солнце уже показалось над морем. Предрассветные сумерки, до того еще как-то скрывавшие передвижения посланцев Леонида, закончились.
– Шевелитесь, лентяи! – подгонял своих солдат наварх,
