учил наставник по владению мечом и луком:
– Самый лучший фехтовальный прием – это выстрел из лука с максимального убойно-прицельного расстояния. У нас, эльфов, оно выше, чем у других разумных, полуразумных и совсем неразумных, которые тоже пытаются стрелять из луков, и этим непременно нужно пользоваться. Как только вас вынудят обнажить меч, вы проиграли, если не противнику, то себе.
Я вас совсем не призываю в таких случаях сразу сдаваться, – рассказывал он, – но и сомнительного благородства, так любимого молодежью, тоже не нужно. Проживете хотя бы несколько сотен лет и сами это поймете, а пока слушайте то, что вам говорят старшие. Если у противника меч, а у тебя меч и лук, выбирай лук, даже если знаешь, что мечом владеешь лучше противника.
Не то чтобы нас не учили владеть мечом и другим холодным оружием, учили и очень хорошо учили, но эту мысль вбивали в головы крепче всего. А особо непонятливым поясняли, что если есть возможность того, что стрел не хватит на всех противников, то лучше уклониться от боя, чем принять его. А смысл и происхождение вроде бы не совсем логичной на первый взгляд фразы: «Как только вас вынудят обнажить меч, вы проиграли, если не противнику, то себе» – нам потом довольно подробно объясняли. Ведь эльфов не просто так называют перворожденными, мы и есть перворожденные, и когда-то были единственными разумными, населяющими мир. Мы – светлые эльфы, и наши извечные враги – темные. И вражда наша не на пустом месте возникла, во всяком случае, не так, как у людей часто бывает: один король позволил себе неприличное высказывание о другом короле или один клан захотел себе земли другого клана, вот и воюют, а потом мирятся и воюют с кем-то другим уже как союзники. Нет, мы, эльфы, не только перворожденные, но еще и частично магические существа, и наша с темными магия настолько разная, что просто не позволяет сосуществовать, даже кровь у нас несовместима. И отсюда в том числе нелюбовь к ближнему бою. Вот никогда врукопашную светлые с темными и не вступали и даже оружия для такого не делали. А потом появились другие расы, воюющие по другим правилам, тогда и нам пришлось пересматривать свои привычки. Неохотно, медленно, но пришлось. И даже все наше оружие, которое убивает не на расстоянии, позаимствовано с частичными переделками, а то и без переделок у новых рас. Чужие правила игры мы приняли, оружие и приемы владения им переняли, даже во многом превзошли тех короткоживущих, которые это все придумали, но нелюбовь к ближнему бою сохранили, тем более что и численность у нас меньше, чем у других рас, с которыми приходится воевать.
Когда на нас в лесу напали черные орки, мы не очень-то и испугались. А чего их бояться? Самые дикие, самые тупые, самые плохо вооруженные и плохо обученные, самые бездоспешные из всех орков. Но при этом самые безрассудно смелые и самые многочисленные. Вначале наша семерка легко и непринужденно, несмотря на походные мешки и сумки за спиной, бежала по лесу, отстреливая наиболее рьяных и быстрых преследователей, потом вырвались на большую поляну, и все. Оркам все, конец (это мы тогда так думали). И почему бы так не думать, имея в противниках
