писем. Так что выполнение задачи-минимум тоже гарантировало контрразведке массу удовольствий.
Способ, предложенный поручиком, был очень прост. Как только удалось установить ныне действующий код (роман госпожи Чарской «Записки сиротки»), агенты, которые производили негласный обыск на квартире подозреваемого, нарочно наследили в книжке – оставили отпечаток жирного пальца. При этом самого шпиона не тронули. Он, естественно, запаниковал, сообщил по эстафете, что шифр «засвечен».
Теперь оставалось только ждать, когда нескольким выявленным, но специально оставленным на свободе агентам передадут новое литературное произведение. Один из этих изменников ростом, статью и даже лицом был похож на очень толкового сотрудника из управления. На этом обстоятельстве Романов и выстроил план своей операции. Вольноопределяющегося Колбасникова подгримировали, приклеили нужной формы усы, на лоб надвинули шляпу – и отрядили на конспиративное рандеву.
– Стоите в назначенном месте. Трость держите под мышкой, белым набалдашником вперед. Можно немножко пройтись туда-сюда. К вам подходят, подают условленный знак, задают какой-то вопрос. Дело не в вопросе, дело в знаке. Вы должны ответить…
– «Душой, а еще более телом», – кивнул Колбасников. – Да помню я всё, Алексей Парисович. Интересно только, что за вопрос может быть с таким отзывом?
Романов не сомневался, что вольноопределяющийся всё помнит. Парень опытный, находчивый, развитый, из студентов-технологов. Но чересчур азартный. Поэтому повторить еще раз было невредно.
– Потом что?
– Как только он передаст книжку, я подаю сигнал, вот так. – Колбасников качнул тростью. Фарфоровый набалдашник было отлично видно издалека даже в темноте – проверяли. – И берем голубчика.
– Без вас! – Алексей погрозил ему пальцем. – Не вздумайте проявлять инициативу. Прощаетесь, поворачиваетесь, уходите. Заполучили книжку – всё, ваше задание исполнено. Брать связного будет группа Сливы. Это ясно? Не слышу!
– Так точно, ясно, – вздохнул Колбасников. – Вечно самое интересное достается «волкодавам».
Сам он числился «таксой» и «волкодавам» завидовал, хотя хорошая «такса» ценится выше. Это Козловский с Романовым придумали классифицировать сотрудников контрразведки по собачьим породам. «Волкодавы» – те, кто хорош при задержании особо опасных шпионов. «Такса» – пес норный, незаменим для проникновения в хитроумные лисьи убежища. Еще были «легавые» – агенты с отменным нюхом. «Борзые» – для погонь. «Пинчеры» – это универсалы, которые могут всё понемногу и очень удобны для переброски с задания на задание, но ни в одной области настоящими асами не являются. Идеальный начальник в контршпионажном деле должен быть «бульмастифом»: чтоб невозмутимо и флегматично, свесив брыли, лежал на ковре, пялился большими, как блюдца, глазами в огонь камина, излучал уверенность и спокойствие, а чуть что – бесшумно
