который назывался так только из-за внешнего сходства с настоящим картофелем, а на самом деле был плодом коричневых пресноводных водорослей, в изобилии водившихся в водоемах песчаных пустошей.
Клубни водорослей были ядовиты, чтобы употреблять их в пищу, приходилось подолгу вымачивать в подсоленной воде, сменяя ее три раза, пока она не переставала окрашиваться в фиолетовый цвет.
После этого клубни варили, тогда по вкусу они действительно напоминали вареный картофель.
– Ну что, ты не слишком устал? – спросил Ферлин, когда они, попив воды, подремали в тени несколько минут.
– Нет, я в порядке, – заверил его Джек.
– Точно?
– Точно. Я же много хожу, в особенности за хворостом.
– Куда, на плато?
– Нет, – покачал головой Джек. – Там деревенские все выбрали. Я хожу в другую сторону, аж до сухого русла. Там этого кустарника – пропасть.
– Так он там зеленый…
– Зеленый. Я зеленый и таскаю, а сушу уже дома. Через неделю он готов для растопки.
– Хитрый ты, – улыбнулся Ферлин.
– Смышленый, – поправил его Джек.
– Ну пойдем, смышленый, нам еще топать и топать.
Они снова вышли на тропу, и Джек опять стал вертеть головой, глазея на невиданных прежде стрекоз и бабочек.
На его пустоши таких насекомых никогда не водилось, а здесь на цветах они попадались удивительнейших видов и расцветок.
Примерно через полчаса быстрого марша шедший первым Ферлин вдруг будто споткнулся, а затем ухватился за ствол небольшого деревца и стал по нему сползать.
– Эй, Ферлин! Эй! – испугался Джек, видя закатившиеся глаза компаньона. Но обморок Ферлина продлился всего пару мгновений. Его глаза открылись и вполне осмысленно посмотрели на Джека.
– Надолго я отключался? – спросил Ферлин.
– Нет, совсем ненадолго… Ты упал, и я подумал…
– Теперь все в порядке, присядь.
Джек помог Ферлину снять ружье и монтерскую сумку, потом опустился рядом с компаньоном, который быстро приходил в себя.
– Это из-за ранений? – спросил Джек, видя, что на лице бывшего солдата проступил пот.
– Да, приятель, из-за них. Из-за железа, которое еще осталось в теле…
– Я слышал, что осколки могут двигаться.
– Могут… – выдохнул Ферлин.
– Наверное, нам придется заночевать здесь, чтобы ты оклемался, а завтра пойдем домой.
– Ни хрена, приятель! Десять минут, и мы двинем дальше. Это не первый приступ, случались и раньше, так что ничего страшного.
– Ты же говорил, что лежал в госпитале, почему тебя там не вылечили?
– Я… – Ферлин устало улыбнулся. – Я сбежал оттуда не долечившись, а провел там целых восемь месяцев.
– Восемь месяцев?! – поразился Джек. – А почему так много?
– Потому что крепко нафаршировали. Сначала вытаскивали шрапнель, операция за операцией. Потом принялись за осколки.
