глазами как сверкнул! – добавил третий. – Разве больному бы так удалось?
– Злится, значит, здоров, – солидно кивнул четвертый.
– Чем-то его эта стерва Рунис огорчила, – сказал первый.
– Отказалась навестить перед сном? – с ухмылкой предположил второй.
– А что? Очень даже возможно, – кивнул первый. – Эти женщины только и ждут случая, чтоб нашего брата обмануть. Хоть так, хоть эдак…
– Скажешь тоже…
– А что? И скажу. Думаешь, не так? Это у тебя просто опыта еще мало, вот ты и веришь всему, что эти плутовки плетут. А им только того и надо. А все почему? А все потому, что такова их женская натура…
– А ну, цыц там! – внезапно прорычал мастер Эльчен, подымая голову от стола. – Думаете, я не слышу, о чем вы болтаете?
Подмастерья испуганно вздрогнули и замолкли. С немалым, нужно сказать, облегчением, ибо тот, кто рычит на своих помощников столь зверским образом, просто не может быть заколдован или болен.
Мастер Эльчен сидел и думал, что его подмастерья со своими дурацкими предположениями – полные идиоты, но еще больший идиот – он сам. Вот бросился бы он вниз головой с дворцовой башни – и что? Его позор стал бы меньше? Дурная работа куда-нибудь исчезла бы? А уж как он опозорил бы своего наставника, почтенного мастера Ламока, каким позором покрыл бы всю гильдию теарнских сапожников, именно ему доверившую почетное место при королевском дворе. Поступить столь нереспектабельно, столь опрометчиво, наконец – признать свое полное поражение, свою неспособность исправить ошибку. Разве так должен поступать истинный мастер? А его семья, а его подмастерья, про которых после его отвратительной кончины все достойные люди станут говорить: «это те, которые?..» Непонятно, как вообще могла прийти в голову подобная глупость. Что ж, зато теперь наконец-то стало понятно, что следует делать.
Рука мастера Эльчена придвинула лист бумаги, обмакнула перо в чернильницу и быстро начертала: «из материалов: драконья кожа тонкая, драконьи жилы тонкие, два фрагмента эльфийской кольчуги типа «паутина» по чертежу, шелк, парча…»
– Туфельки, которые я сделаю, не разлетятся никогда, – сам себе пообещал он. – Даже если ее высочеству вздумается пнуть крепостную стену – не разлетятся!
Где-то в глубине души мастер Эльчен сознавал, что ни в чем не виноват. Ведь если тебе заказывают домашние туфли, ты их и делаешь как домашние – чтоб удобно, чтоб красиво, чтоб на ноге почти не ощущались, чтоб не тяжелей перышка весили. Никто ведь не предупреждал его, что принцессе вздумается влипнуть в этих его туфельках в какую-то темную историю и спасаться от врагов, а потом еще и от волков, бегая по ночному лесу. Если бы ему сказали, что нужны сапоги для воина или разведчика, он бы такое и делал! А так… бросаться обвинениями всегда легко! Особенно когда обвиненный ответить не посмеет.
С другой стороны, вызов мастерству есть вызов мастерству. И на
