сядем здесь? – спросила девушка и улыбнулась мило и немного смущенно.
Джейсон только кивнул, пораженный непорочной красотой этой юной мадонны в черном, словно впервые заметил ее.
Мэнди взяла его за руку и повела за собой вдоль ряда скамей – подальше от прохода, к самой стене, где они и сели. Джейсон почувствовал себя очень уютно в этом уединенном месте. Мэнди продолжала держать его за руку, и Джейсон с замиранием сердца ощущал тепло ее ладони. Ночь определенно стала светлее!
И вот зазвонил колокол и запел хор. Месса началась. Джейсон внимательно следил за всем, что делала Мэнди и чего требовал отточенный за века «балет веры»: подняться со скамьи, опуститься на колени, снова сесть. Сам он ничего этого не делал, но все происходившее вокруг – и сама церемония, и окружающее ее великолепие – было чрезвычайно интересно: священнослужители в пышных одеяниях, размахивающие кадильницами; торжественная процессия, в сопровождении которой вышел архиепископ в высокой митре и роскошной, расшитой золотом тяжелой ризе; песнопения, выводимые хором и подхватываемые прихожанами; длинные горящие свечи.
Искусство являлось столь же неотъемлемой частью праздника, как и люди, в нем участвующие. Деревянная скульптура Марии с младенцем Иисусом, называвшаяся Миланской Мадонной, несмотря на древний возраст, светилась юностью и изяществом. Напротив стояло мраморное изваяние святого Христофора, он с ласковой улыбкой держал на руках маленького ребенка. И повсюду – массивные окна из баварского стекла. Темные в это ночное время, они все же были великолепны, отражая огни тысяч горевших в соборе свечей, которые превращали обычное стекло в драгоценные камни.
Но ни одно из этих произведений искусства не производило столь неизгладимого впечатления, как золотой саркофаг, находившийся позади алтаря в большом стеклянном кубе. Он был выполнен в виде миниатюрной церкви и являлся главным предметом в соборе. Собственно говоря, ради него, вокруг него и был построен собор. Саркофаг хранил в себе самые священные реликвии церкви. Созданный по чертежам Николая Верденского еще в XIII веке – задолго до того, как началось сооружение собора, – саркофаг считался самым выдающимся творением средневекового ювелирного искусства из всех, что дошли до наших времен.
Занятый наблюдениями, Джейсон не заметил, как месса подошла к концу, ознаменованному звоном колоколов и заключительной молитвой. Настало время Святого причастия. Прихожане стали подниматься со скамей и потянулись вдоль рядов, чтобы вкусить Кровь и Тело Господне.
Когда очередь дошла до Мэнди, она тоже поднялась и прошептала Джейсону:
– Я скоро вернусь.
Ряд скамеек, в котором сидел Джейсон, опустел, люди вереницей направились к алтарю. Юноша с нетерпением дожидался возвращения Мэнди и, воспользовавшись моментом, встал, чтобы немного размять ноги, а заодно и получше рассмотреть статую, стоящую рядом с исповедальней. Он уже жалел о том, что выпил целых три банки кока-колы.
