по заднему сиденью документы погибших сослуживцев и, заперев дверцы, на всякий случай подергал за все ручки. Покрутив на пальце автомобильный ключ с затейливым брелоком, напоследок окинул взглядом машину, сплюнул и сунул его в боковой карман джинсов.
Нечаянно наткнувшись в кармане куртки на нераспечатанную пачку сигарет, Баринов с удивлением сообразил, что последний раз курил ранним утром, на лесопилке, за компанию с чудаком сторожем, отказавшимся от «Космоса» из-за его малой крепости и засмолившим зловонную «Приму».
Сдерживая нетерпение, Сергей подцепил ногтем с каймой грязи прозрачный язычок, сорвал хрусткую пленку и, раздраженно скомкав лежавшую под крышкой рекламку, вытряхнул сигарету. Ольга, опершись на заляпанное подсыхающей грязью крыло, остановившимся взглядом смотрела куда-то в глубь леса. Баринов протянул ей открытую пачку, но она только отрицательно качнула головой.
Сергей вздохнул, скрипнул колесиком зажигалки, прикуривая:
– Правильно, не стоит и начинать. Сам вот бросить мечтаю. Да разве с такой жизнью бросишь? – Он с наслаждением глубоко затянулся, выпустил струю табачного дыма и, ощущая неожиданный подъем настроения, хитро подмигнул спутнице: – Веди, что ли, Сусанин.
…На большой поляне топорщились потемневшие кресты на оплывших, безмятежно зеленеющих холмиках. В дальнем углу кладбища, вплотную к густому осиннику притулилась неказистая церквушка. Рядом с ней, но уже за границей погоста, обнесенного покосившейся, местами поваленной оградой, расположился добротный рубленый дом, возле крыльца которого колол дрова кряжистый широкоплечий мужик в рясе. Мерные удары топора гулким эхом разносились по окрестностям.
Увлеченный работой священник заметил их только тогда, когда Баринов нарочито громко поздоровался. С размаху всадив топор в колоду, он медленно разогнулся, неторопливо отер со лба пот, глубоко посаженными серыми глазами настороженно изучая непрошенных гостей.
– И вам здравствуйте. – Правая ладонь батюшки как бы невзначай легла на топорище.
Сергей поначалу несколько опешил от такого приема, но, опустив взгляд на свои перепачканные глиной кроссовки и не менее грязные, в зеленых разводах от травы джинсы, понял причину тревоги святого отца.
Улыбнувшись, он покопался во внутреннем кармане куртки, достал удостоверение и, раскрыв его, поднес к лицу настоятеля. По привычке, намертво въевшейся в плоть еще с начала милицейской карьеры, Баринов бордовую корочку в руки никому не давал, а всегда держал так, чтобы ее могли без помех изучить, но в то же время успеть убрать при попытке выхватить. За годы службы он насмотрелся на всякое, а порча, тем паче утеря удостоверения в лучшем случае вела к «последнему звонку» – предупреждению о неполном служебном соответствии, в худшем – к увольнению. Сергей же, пока не терявший надежды разобраться в сложившейся ситуации и впоследствии вернуться к нормальной, в его понимании, жизни, рисковать документом не собирался.
