вспоминает мои многочисленные заслуги. Кроме того, была еще бумажка, в которой наш военный психолог, сухопутный моряк капитан второго ранга М.Л. Ходецкий, дает мне очень справедливую характеристику и настаивает на необходимости моей полной психологической реабилитации. Он и в самом деле сумел запихнуть меня в спецсанаторий и лично чуть не через день приезжал со мной заниматься. Он отличный мужик, наш Марк Лазаревич. И видно, хороший профессионал. По крайней мере, пацан с окровавленными белыми волосами стал сниться реже.
На прощание он в открытую сказал:
– Боюсь за тебя, Серега.
– Это вы про «мальчиков кровавых в глазах»?
– И про них тоже. Боюсь, что свихнешься. Или наоборот.
– А наоборот – это как?
– Боюсь, тебе понравится убивать.
У меня перехватило дыхание.
– Если что не так, звони сразу.
– Спасибо, – только и сумел сказать я.
1. Глинский
Мерефа, Урал
Глинский с нетерпением ждал поворота, за которым вдалеке уже можно будет разглядеть белые стены святой обители. Маленький вездеход «Сузуки-Витара» ходко бежал по неважно отремонтированной асфальтовой дороге, довольно жестко отрабатывая неровности.
– По-моему, ты не слишком удачно вложил деньги, – проговорил пассажир на переднем сиденье. – Хреново сделали шоссейку.
– Разберемся, – меланхолично ответил Глинский. Перед вратами Мерефы ему не хотелось опускаться до производственных разговоров. Кроме того, в маленьком «Сузуки» его большому телу, да еще зажатому рулем, было тесно и неудобно.
– Разбере-омся! – передразнил пассажир. – Ты уж разберешься! С твоей всеобщей любовью. Я буду разбираться! Сам. Надо же, засранцы какие! Ведь знали, что делают дорогу к монастырю. Знали, что на пожертвованные деньги. И все равно воруют!
– А как можно украсть дорогу? – удивился мальчик на заднем сиденье. До этого он зачарованно смотрел на высоченные трехсотлетние сосны, стоявшие по обеим сторонам шоссе. Это из-за него пассажиры сейчас тряслись на «Сузуки», вместо того чтобы плыть на большом «пятисотом» «Мерседесе». Мальчик почему-то не любил здоровенное полубронированное темно-синее чудище, а Глинский во всем потакал сыну. Год назад была еще круче история. Глинский купил очень мощный, с семилитровым мотором, «Додж-Дюранго». Вадик, увидев агрессивную морду внедорожника, почему-то расплакался, и на следующий же день «Додж» был с большой скидкой продан одному из топ-менеджеров.
– Украсть, Вадька, можно что угодно! – хохотнул пассажир.
Глинский недовольно поморщился.
– Нет, ну правда, дядя Вить! Они асфальт крали?
– Деньги они крали! Песка поменьше положили, гравий подешевле, слой асфальта потоньше. А чтобы сроки не нарушить, катали асфальт в дождь. Вот и трясемся. Я так думаю, не меньше двухсот тысяч скрысили у твоего батяни, паскуды.
– Кончай,
