информацию и сделал какие-то выводы. И я очень надеялась, что его чувство ко мне пройдет после таких потрясений. Одно дело – любить соседскую девчонку, простую и понятную тебе, и совсем другое – странную девушку, влюбленную в оборотня и общающуюся с вампирами и прочими потусторонними существами.
В дверь постучали. Женя сразу вскочил. И когда вошла мама, он начал горячо благодарить ее за вкусные блины. Учитывая, что мы не съели ни одного, это выглядело несколько странно. Мама внимательно посмотрела в его лицо, кивнула и сказала «не за что» и «на здоровье».
– Засиделся я! – добавил Женя.
– Я тебя провожу! – откликнулась я и встала.
– Но вы ничего не ели! – явно огорчилась мама.
– Заучились совсем! – с улыбкой ответила я.
Женя жил несколькими этажами выше, и я вышла за ним на лестничную клетку. На душе было муторно, и я уже жалела, что открылась ему. Это было какое-то наваждение, я поддалась порыву, взволнованная его признанием, и не выдержала. И сейчас непродуманность моих действий начинала угнетать. Женя внимательно посмотрел мне в глаза. Его лицо приняло серьезное выражение.
– Не переживай так, Лиля! – четко произнес он. – Все правильно! И я благодарен тебе за доверие! Но мне нужно все это переварить!
– Конечно! – кивнула я.
– Можешь на меня рассчитывать в любом случае, – тихо продолжил он. – Я буду молчать обо всем и всячески тебе помогать.
– Спасибо! – ответила я и чмокнула его в щеку. – Завтра вечером мы едем в деревню. Отец вернется в воскресенье, а я хочу остаться еще на несколько дней.
– Думаешь встретиться с… Владом?
Он вскинул на меня глаза. В них легко читалась тревога.
– Это необходимо, – прошептала я, с трудом справляясь с приступом тоски.
– Звони в любое время! – сказал он, резко отвернулся и побежал по лестнице вверх.
– Ладно! Пока! – бросила я вслед и открыла дверь квартиры.
Но Женя вдруг начал спускаться обратно. Я замерла. Он подлетел ко мне с покрасневшим лицом, сунул в руку скомканный лист и быстро сказал:
– Сейчас это уже не имеет никакого значения. Но я написал это, думая о тебе, и все никак не решался отдать. Акростих.
– Спасибо, – растерянно произнесла я.
Но Женя не ответил и ринулся вверх по лестнице.
В коридоре меня перехватила мама.
– Ты что, сегодня объявила голодовку? – недовольно поинтересовалась она. – Времени уже бог знает сколько, а ты никак не поужинаешь! Марш на кухню! – притворно грозным голосом добавила она.
Я засмеялась, но перечить ей не стала. На кухне сидел отец и ел блины. Увидев меня, заулыбался.
– Ну что, все в порядке с машиной? – спросила я. – Завтра точно поедем?
– Точно, точно! – закивал он. – Я с работы уйду пораньше, так что часам к четырем будь наготове. Это Женя был?
– Да,
