купил своей дорогой собачке кошачий туалет.
– Чего ты несешь, Варвара! – покраснел Герасим.
– Голую правду, – ухмыльнулась девочка.
– Ничего подобного, – с жаром заспорил Муму. – Дедушка носит Арчибальда за пазухой только в холодные дни. А летом он сам бегает.
– Кто, дедушка? – Ивана разбирал смех.
– Ну вас! – Герасим с безнадежным видом махнул рукою.
– Абер-рация зр-рения, – перекрикивая пронзительный лай Арчибальда, вмешался в беседу друзей Птичка Божья.
– Слушай, Герасим, – взмолилась Марго, – уйми свое чудище.
– Интересно, как? – проворчал Муму.
– Тебе виднее, – отозвался Иван. – Твоя, между прочим, собака.
– Не моя, а дедушкина, – уточнил Муму.
– Способ есть, – сказала Варвара. – Давайте запрем Арчибальда в другой комнате.
– Арчибальд не любит сидеть один, – запротестовал Муму. – Он будет плакать.
– По-моему, он и без того в истерике, – отметила Варвара. – А из другой комнаты, по крайней мере, нам не так слышно.
– Истер-рика, истер-рика! – с удовольствием повторил новое для себя слово Птичка Божья. И, видимо, вспомнив какую-то экономическую или политическую передачу, которую смотрел по телевизору вместе с бабушкой Марго, добавил: – Кар-рдинальное р-решение вопроса!
– Устами Птички Божьей глаголет истина, – мигом отреагировал Луна. – Как, Муму, согласен?
– Делайте, что хотите, – тот подчинился большинству. – Но считаю своим долгом предупредить: за последствия не отвечаю.
Марго, изловчившись, подхватила на руки карликового пинчера.
– Идем, собачка. Сейчас я тебя запру в своей комнате.
Арчибальд, который вообще-то любил кусаться, причем участь эта не миновала в семействе Каменевых никого, даже любимого дедушку, с Марго вел себя на редкость мирно. Обнюхав девочку, он лизнул ее в щеку и отбыл у нее на руках в добровольное заточение. Попугай проводил противника задумчивым взглядом. Когда же Марго с Арчибальдом скрылись в коридоре, Птичка Божья, тихо присвистнув, сказал:
– Бескр-ровная р-революция.
Ребята зашлись от хохота.
– Нет, – сквозь смех произнес Иван, – по-моему, бабушка Марго совершенно права. Этот тип, – указал он пальцем на попугая, – действительно все понимает.
– Мы тоже так считаем, – отозвались Луна и Варвара.
Герасим молчал. Возражать было как-то глупо. А восхищаться умственными способностями врага просто язык не поворачивался. Вообще-то по поводу осмысленного или неосмысленного употребления слов Птички Божьей существовало два полярных мнения. Ортодоксальная зоология утверждала, что попугаи – обыкновенные звукоподражатели. А вот по мнению Ариадны Оттобальдовны, их Птичка Божья говорил почти как человек. Команда отчаянных полностью разделяла
