рынке, а небольшой магазин в павильоне. Через год мы переехали на красную линию города. Потом напряглись и откупили отдельное здание, где раньше была какая-то захудалая столовая, и сделали собственный роскошный магазин.
Почти всю свою зарплату я тут же тратил на покупку нового товара, и так получилось, что к моменту выхода на ощутимый уровень мы уже оба достаточно вложились в общее дело. И перерегистрировав фирму, Олег сделал меня равным партнером.
Все шло блестяще. К тому же я внезапно оказался руководителем чисто женского коллектива. Надо ли говорить, что всех продавщиц, кассиров и даже уборщицу я перепробовал хотя бы по разу. Это казалось естественным и само собой разумеющимся.
Наш бизнес рос и расширялся, и как-то незаметно для себя я сделался почти новым русским. У меня появились деньги, я теперь мог дарить Анечке еще лучшие подарки, нанял домработницу, чтоб полностью освободить ее от физического труда; мы отдыхали с ней в хороших местах, и я даже настаивал, чтобы она бросила свою школу, где так и оставалась с послеинститутских времен. Но она отказывалась, говоря, что я в делах, а ей дома скучно.
Наконец – то ли от пресыщения постоянной возможностью, то ли просто исчерпав отмеренный природой запас сил, я стал чувствовать, как мой жгучий интерес к посторонним женщинам постепенно уменьшается. Нет, конечно – он не угас совсем, но по крайней мере стал поддаваться контролю. И спеша вечером домой к любимой Анечке я уже почти перестал испытывать угрызения совести.
Казалось, жизнь наконец установилась совершенно чисто и стабильно на много лет вперед. Но вдруг все пошло на спад, причем внезапно и неожиданно. Скопив достаточно денег, Олег решил свернуть свой бизнес в нашем городе. Сделав подсчеты и забрав свою долю – без которой я все равно остался владельцем солидного предприятия, он уехал. Говорил, что в Москву – но скорее всего, нацелился за границу.
Вот тогда-то и мне следовало сделать то же самое. Продать оставшееся дело и уехать куда-то, хотя бы в Америку – тогда туда еще пускали – положить имеющиеся деньги в банк и тихо жить на проценты.
Потому что вести бизнес без Олега я не смог, причем понял это почти сразу. Я был, вероятно, блестящим аналитиком, способным провести детальный анализ данных и сделать исчерпывающие выводы, я мог написать для наших нужд любую программу, я оставался творческим человеком и мог придумать за пять минут любую сногсшибательную рекламную акцию, но…
Но не имелось во мне той гениальной деловой жилки, того верхнего чутья, которое имелось у Олега. И помогало не после подсчетов, а чисто интуитивно найти наиболее выгодный путь решения задач. Я был идеальным исполнителем и генератором идей. Но не был коммерсантом. Да и вообще я с детства отличался мягким, покладистым характером – совершенно непригодным для мира добывания больших денег. Но я понял это слишком поздно. И даже поняв, не сделал выводов.
И магазин мой – теперь уже только мой – начал
