к Басманову, но тут с женской половины терема спустился Федор.
У него новости были совсем хорошие.
Оказывается, Марии Григорьевне полегчало настолько, что она не просто встала с постели, но и… отправилась в царские палаты. Наверное, чтобы забрать какие-то вещи.
Разумеется, Ксения Борисовна уехала вместе с матерью, так что трапезничать придется одному, и… приглашающий взгляд.
Пришлось ненадолго задержаться, чтобы составить ему компанию за столом.
Еда была вкусной, жирный желтый балычок и черная икорка вообще таяли во рту, но аппетит отсутствовал напрочь. Жевал лишь по инерции – слишком мешали мысли о делах, которые предстояло провернуть сегодня.
Впрочем, Федор тоже не особо налегал на поданные яства. Скорее всего, в его глазах продолжала стоять картина недавнего побоища близ Царева места.
Да и помещение, где мы обедали, тоже навевало не совсем приятные воспоминания – уж слишком свежи в памяти недавние события. Конечно, убрали, помыли, да и окурить не забыли – чувствовался приятный запах каких-то восточных благовоний, но тем не менее…
Словом, не прошло и десяти минут, как мы с ним дружно перестали работать ложками и встали из-за стола.
Годунов напоследок предложил своих царских лекарей для шотландца – мол, раз уж его матушке настолько полегчало, можно смело высвободить одного или двух, но я отказался. От добра добра не ищут, и менять мою травницу на его медиков не имело смысла. На мой взгляд, она была куда лучшим врачом, поэтому я и привлек ее к лечению шотландца.
Вот царицу, как куда менее значимого для меня человека, пусть выхаживают дипломированные европейцы, а Петровна будет продолжать заниматься здоровьем самого главного.
– Отдохни… немного, первый воевода, – посоветовал я перед уходом. – Сегодня ты мне еще понадобишься, причем свежим.
– Да какой я воевода, – отмахнулся он. – Нет уж, князь. Отныне бери полк в свои руки, а Зомме пущай вторым будет. Третьего сам сыщешь.
– За доверие благодарствую, Федор Борисович, – кивнул я. – Постараюсь оправдать.
– Уже оправдал, – слабо улыбнулся он и посетовал: – Жаль, что я научился отличать истинных друзей от ложных только теперь, когда уже не в силах воздать по заслугам ни одним, ни другим. Мне б два месяца назад не Катыреву-Ростовскому[17], а тебе все свое войско вручить… – И виновато посмотрел на меня.
Опосля дождя в четверг
Дам ишо медальку сверх,
Только ты уж постарайся,
Чтоб народ меня не сверг!..[18] –
мысленно съязвил я, но тут же одернул себя. Годунов и впрямь готов для тебя на что угодно, а ты…
Так что вслух произнес иное:
– Это не твоя вина. Не мог ты этого сделать, потому что меня не было в Москве, – успокоил я царевича и заверил: – А что до войска, то считай, что вручил, потому что ныне в нем
Князь Михаил Катырев-Ростовский был в апреле 1605 г. назначен первым воеводой большого полка, то есть главнокомандующим царского войска, находившегося под Кромами. Во время мятежа оставался верен Годуновым, но и только. Не сумев справиться с управлением взбунтовавшейся части войска, он бежал обратно в Москву.
Леонид Филатов. «Сказ про Федота-стрельца, удалого молодца».
