нет! Такого просто не может быть. Они бы наверняка проверили, что с Володей, есть же датчик жизненно важных функций, в конце концов, они знают инструкцию...
Но тогда ситуация еще хуже. Потому что это означает, что группы подполковника Гончаренко нет в живых.
Лейтенант заерзал и осторожно сел, упершись руками в пол. Голова по-прежнему кружилась, но в целом он чувствовал себя вполне сносно. Фонарик не работал. Мог отказать фотоэлемент, автоматика – штука тонкая. Вспомнив тренинг, Рождественский нашел на плече щиток управления, сдвинул крышечку и активировал фонарик вручную. Тот с готовностью вспыхнул, осветив участок пола, на котором валялся посеченный лучами армганов паук-бот. Биомеханизм напомнил Володе японские конструкторы, которые в детстве ему покупал отец. Подобные жуки, скорпионы и прочие гнусные твари при помощи маленького гаечного ключика и такой же миниатюрной отверточки собирались из металлических деталек. Но те не двигались, а эти...
Хотя и эта тварь больше не двигалась. Внутри поблескивающего сегментированного тела что-то еле слышно гудело, в злобных глазках изредка вспыхивали зелено-синие искорки, но паук явно был мертв – если этот термин вообще годился в отношении биомеханического порождения Зоны.
Сглотнув слюну, Володя откашлялся и попытался встать на ноги. С трудом, но ему это удалось. Опершись о стену, он попытался найти свой армган, но оружия нигде не было. Военврач даже не помнил, что произошло с лазером – может, он выронил его, когда отдавал Константинову батарею? Или потерял, уже когда упал, а потом армган утащили боты?..
Володя осмотрелся и обнаружил, что дохлых пауков вокруг валяется несколько. Одни оплавленные, превращенные практически в слитки металла, другие – порезанные на части. Трупов, вопреки ожиданию, не обнаружилось – только лужа подсохшей уже крови, размерами наводящая на мысль о повреждениях, не совместимых с жизнью. Рождественский припомнил, как разорвали и растащили на куски Водяного, и угрюмо покачал головой. Отсутствие трупов совершенно ни о чем не говорило.
Военврач побродил взад-вперед, посветил вокруг и нашел привалившегося к стене Рахметова. Смуглый лейтенант был мертв: шлем разбит, а голова обожжена так сильно, что превратилась в головешку. Других ран на теле не видно, значит, кровь не его... В руке Рахметов сжимал боевой нож – видимо, дрался до последнего, расстреляв и батареи, и патроны из пистолета. Вон и пистолет валяется рядом, а чуть поодаль – еще один уничтоженный бот с лапами, обрубленными тяжелым стальным лезвием. Одна согнутая нога бота, отделенная от туловища, методично скребет по полу, собрав вокруг себя уже изрядную кучку цементной пыли...
Стоп, подумал военврач. Что за черт? Почему не слышно, как нога бота скрежещет по цементу?!
Разгадка пришла быстро – от удара вырубился не только фонарик, но и внешний микрофон. Его тоже пришлось включать вручную, и сразу мир наполнился звуками.
Капающая с потолка вода.
Шорох агонизирующего металлопаука.
