своей волей, а кто и приказ исполняя… – сощурилась Нэисс.
– Оставь, милочка. Мы все здесь выполняем приказ. Вам до сих пор нравится играть и притворяться, но я смысла не вижу.
Ему никто не ответил. Бывшая Гончая разматывала верёвку, ей помогал Брабер.
– Спускаемся, наконец, что ли, аль лясы точить и дальше станем? – грубовато, словно чтобы скрыть общую неловкость, бросил гном.
– А Тёрн – так там и остаётся? В башне этой? – не поднимая глаза, спросила Стайни.
Ксарбирус покряхтел, почесал череп и кивнул.
– Согласно моим калькуляциям, да. Но это аномалия, не стоит забывать. Всё может случиться.
– Будет вам, мэтр, соломку-то подкладывать, – рыкнул Брабер.
– Я не подкладываю… хотел бы только знать, что наш дхусс делает в этом месте и где все здешние хозяева. Чего ждут, спрашивается?
– Наверное, когда все крысы окажутся в одной ловушке, – сплюнул гном.
– Нельзя исключить, мой добрый гном, нельзя исключить. Но, друзья мои, будем ли мы сегодня спускаться или заночуем тут, на жёстких камнях?
Уже начинало темнеть, когда четверо путников оказались на дне котловины. Едва-едва дышал ветерок, кисло-металлический привкус Гнили ещё ощущался в воздухе, но чуть-чуть. Слегка накренившаяся башня перечеркнула вечереющее небо, словно пытаясь вырваться из земли в надежде дотянуться до звёзд.
Сидха, Стайни и Брабер словно оробели. Алхимик желчно усмехнулся и первым зашагал к чёрной громаде.
– Он там, – повторил мэтр, вытягивая руку. – Вот только как туда попасть?
– Неслабый же ров они тут вырыли, – присвистнул Брабер, глянув вниз, в бездну.
– Ров – чепуха, – отмахнулась бывшая Гончая. – По верёвкам перейдём.
– Дверей я не вижу такоже…
– Окна имеются, гноме, ничего, влезем. Руки небось не отвалятся.
– Здешние небось… – начал было Ксарбирус, и тут небо на востоке вдруг озарилось огромной, до самого зенита, беззвучной зарницей, бледно-зеленоватой, призрачной, неживой.
Несколько мгновений спустя донёсся и гром. Под ногами тяжело, словно нехотя, содрогнулась земля, вздыбилась и опустилась вновь. Из тёмной башни вырвался странный, жуткий, рвущий душу стон, долгий и томительный, словно кричали сами камни.
– Что это? – вскинулась Стайни. – А, мэтр?
– Боюсь, это наша добрая знакомая, открывшая сюда дорогу, – сквозь зубы процедил алхимик. – Тогда понятно, почему нас оставили в покое. Верно, потребовались, как говорится, «все, способные носить оружие».
– Далеко от нас, – вернул компанию к реальности гном. – Чего теперь-то? Покричать, что ль, Тёрну, чтоб двери открыл да нас впустил?
Никто не отозвался. Над котловиной быстро сгущался мрак, башня становилась едва различимой, с востока, над разгорающимся бледно-зеленоватым заревом поднимался диск первой из Гончих.
– Хотел
