не успевают уследить за всеми.
Кое-как переправившись через Безымянку, я доковылял до крайних хижин, сложенных из камней и закопченных листов обшивки, и без сил уселся на землю, отложив костыль.
– Здравствуй, начальник, – раздалось у меня за спиной. Обернувшись, я увидел скрюченного седого старика монгола с крохотным морщинистым личиком. Одетый в темно-зеленый стеганый халат и рыжую меховую шапку-разлетайку, он казался кукольным персонажем из восточной сказки.
– И тебе не хворать, отец! – Я неловко поклонился. – Как дела? Просьбы есть?
– Просьба нет. – Старик покачал головой. – Говорить с тобой хочу.
– Слушаю тебя, отец.
Он опустился на камень, вытащил из складок халата коротенькую трубку, сунул в беззубый проваленный рот.
– Скажи, начальник, почему тут земля такой плохой?
Я удивленно посмотрел на него.
– Меня зовут Шебше-Эдей. Я давно живу. Много разного видел. Овец пас, коней пас. По степи ездил – траву слушал, по тайге ходил – с деревьями говорил. В горах был, камни в руки брал. Везде земля живая, везде у нее свой голос есть. Тут земля молчит. Ветра нет. Небо пустое.
– Это с непривычки, отец, – сказал я ему, а сам подумал: «Нам только не хватало вот таких установок от авторитетных аксакалов внутри этнических групп».
– Нет, начальник. Привычка – это вот. – Шебше-Эдей потряс своей трубкой. – О другом говорю. Вы зверей привели. Звери большие, в степи живут. Быстро бегать должны! А они ползают, как жабы. Так не бывает. Неправильно так.
– Отец, ты пойми – это другая планета, другой мир. Тут свои законы, свои порядки и правила. – Я поднялся, собираясь двигаться дальше.
– Зря ты не слышишь меня, Клим-джал. Эта земля не говорит со мной, потому что я, мы все тут – чужие. Она хочет нам беды. Готовься сам и людей готовь.
– Спасибо, что предупредил, отец, – как можно серьезнее ответил я. – Мне пора. И тебе тоже – вон, за тобой идут.
Старик, кряхтя, поднялся:
– Это Жаргал, правнучка моя. Хорошая девушка. Тревожусь за нее – кто ей мужем станет, где жить они будут, что делать? Запомни мои слова, Клим-джал, беда будет…
Суровая монголка, недобро глянув на меня, увела трясущего жиденькой бородой Шебше-Эдея.
«Земля не говорит со мной», – повторил я слова старого монгола. Конечно, можно было списать все это на возраст, слабоумие и богатую фантазию старика, но внутри у меня точно засела заноза – будет беда, будет…
2 октября 2204 года
Еще вчера вечером обратил внимание, что из-за нагромождения скал, которые, подобно лезвию исполинского топора, разрубили наш модуль, практически перестал идти дым. Выходит, кормовая часть модуля выгорела, и вполне можно отправиться туда и разведать, нельзя ли как-то использовать то, что осталось.
На
