тревогами за прическу и косметику, размываемые дождем и снегом. Он не догадывался, что проявление такой незащищенности – вечное и могучее орудие женщин.
Только они никогда его не любили, требовали то денег, то недешевеньких подарков, то поездок за границу, – и Сева сам оказывался совершенно беспомощным перед несовпадением их желаний и своих возможностей.
Однажды он решил показаться перед девушкой хватом. Наскреб денег, частично перехватил у брата и сводил ее в продвинутый, по-настоящему роскошный ресторан. Девушка по имени Ольга искренне радовалась дорогому развлечению, с удовольствием съела все заказанное, послушала музыку, повосторгалась… Сева даже отважился на один танец с Оленькой. Хорошо, что не оттоптал ей все ноги.
А через неделю она позвонила и откровенными намеками стала проситься опять в ресторан. Уже в другой. Уверилась, что у ее неказистого кавалера есть приличные деньги. А раз так, то Ольге ситуация очень понравилась, все складывалось довольно удачно, и почему бы ему не сводить ее еще куда-то?
Сева оказался в дурацком и смешном положении, которое сам себе создал. И что делать? Признаться – значит раскрыть свой обман. А отправляться в другой ресторан – не на что… Брат и так уже бурчал: «Живешь не по средствам…»
В общем, Сева стал изворачиваться: мол, обязательно еще сходим, но у меня сейчас срочные дела, работа, подожди, вот буду посвободнее… Он чувствовал себя препаршиво. Как все это тупо и нелепо по части перспективы… Деньги стояли мощным барьером – недаром раньше говорили «мошна»! – между Севой и прекрасной половиной. Общности между ними не возникло ни разу, поэтому в Кате он увидел спасительный выход. Она воплощала в себе все, что было нужно, – красоту, изрядную долю романтики, непритязательность и нетребовательность, простоту и неумение вести длинные, интеллектуальные и беспредметные разговоры.
Правда, Севе хотелось, чтобы она, согласно штампу, играла на гитаре, пела и танцевала, тряся плечами, но Катя ничего этого не умела. Холодноватая, она оставалась абсолютно безразличной к музыке. Катя ни на что не посягала, а главное, не претендовала на Севу, предоставляя ему полное право быть свободным, – и это тоже казалось нереальным.
Она странным образом сломала его жизнь и внесла в нее так много, что ему все время хотелось ее за что-то благодарить, впадая в блаженное умиротворенное состояние. В основном Сева теперь писал о гаданиях, предсказателях, судьбе и интуиции. Возможностей было хоть отбавляй. Тихонько пощелкивал компьютер.
Гадать… Какая благодать
В ладонь чужую утыкаться…
Узоров связь перебирать,
В изгибы линий попадаться…
Чужой судьбы густая вязь,
Таящая, должно быть, тайну.
А я пред нею – не таясь,
Хотя, конечно, здесь случайный.
Гадать… Такая благодать!
Начать с абзаца, кончить мукой…
Искать тебя, себя искать…
Но как, скажи мне, просят руку?
Кто-то
