в значении этого слова не было. Даже наоборот, до XVII века в русском языке слово «сказка» означало нечто достоверное, чаще всего – письменное или устное свидетельство, имеющее юридическую силу. Когда говорили «нужно записать сказку», подразумевали «нужно снять показания со свидетеля» или «нужно составить просьбу или ходатайство».
Однако постепенно значение слова «сказка» менялось, но все равно еще было далеким от привычного сегодняшнего значения. «Сказка» стала словом нарицательным, выражающим крайне негативное отношение говорящего. Сказкой стали называть ложь, злую сплетню или навет.
Интересны, хотя и не имеют особого отношения к нашей теме, причины такого изменения значения. Замечательный русский лингвист, филолог, ученый, посвятивший свою жизнь исследованию русских народных сказок, Владимир Яковлевич Пропп, объясняет это тем, что в документах, попадавших и исходивших из юридической машины того времени, было так мало правды, что существительное, употребляемое для обозначения юридических документов, постепенно стало синонимом лжи и навета (что лишь подтверждает тот факт, что ни человек, ни принципы действия государственной машины не меняются из века в век…).
Однако вернемся к нашей теме – определению значения слова «сказка». Постепенно сказками стали называть устные истории, передававшиеся из поколения в поколения. Людей, рассказывающих данные истории, называли сказителями. Сказки могли быть самими разными – повествующими о неведомых краях или рассказывающие о вещах простых и понятных каждому; сказки о животных, сказки об оживших предметах, сказки веселые, поучительные или грустные; сказки, от которых хотелось плакать; сказки, от которых хотелось «шапку об пол – и в пляс»… Но у всех сказок была одна общая черта – сказка всегда имела хороший конец. Именно этим сказка и отличается от любой другой истории.
В сказке (народной, а не авторской, придуманной конкретным человеком) добро всегда побеждает зло. В сказке герои всегда делают все возможное, но в конечном итоге им помогает и спасает всех чудо – что-то, что не зависит ни от доброй воли героя положительного, ни от злой воли героя отрицательного.
Вера в чудо и хороший конец – это не единственное, что объединяет сказки в единый литературный жанр. Если прочесть сразу несколько сказок подряд, то невольно возникнет ощущение, что, несмотря на различие в сюжетах, есть в них что-то похожее друг на друга. Что-то еще, кроме хорошего конца. Чтобы понять, что же это за «что-то еще», нужно снова обратиться к работам Владимира Яковлевича Проппа. Он считает, что это «что-то» – это структура сказки и ее персонажи.
Для того чтобы определить структуру сказки, им было проанализировано огромное количество так называемых волшебных сказок. Он обратил внимание на то, что почти всякая русская сказка начинается с того, что перед героем встает какая-то проблема или его постигает какое-то горе. В процессе развития сюжетной линии герой борется с этой проблемой, получает помощь порой из самых неожиданных источников,
