пальма в кадке и аспарагус в настенном горшочке.
Николенька немедленно включил подсветку и кинулся разглядывать рыб. Стучал по стеклу, украшал аквариум рядом отпечатков. Рыбки были большие, губастые, Настя раньше сроду таких не видела – собрались на зов, рассматривали мальчика с интересом.
– Кушать хотят, – со знанием дела заключил сын.
Сеня сходил к холодильнику, принес свернутую кульком газетку. Протянул сыну: «Корми!»
В кульке оказались червяки – противные, темно-красного цвета.
– Мотыль, – объяснил Арсений. – Их на Птичьем рынке покупать нужно.
Настю от вида червей передернуло. А Николенька – ничего, быстро освоился, начал закидывать мотылей в аквариум.
Рыбы лопали с аппетитом. Коля с папой комментировали процесс и придумывали обжорам имена. А Настя заметила, что на стене, сбоку от аквариума, прицеплена записка: «Челышев! За рыб отвечаешь головой. Смотри, чтобы ни одна не сдохла».
– Тебе тут письмо, – Настя протянула записку мужу.
Тот прочитал, фыркнул:
– Черкасов у нас – по запискам спец… Посмотри, что он нам в спальне оставил!
Настя прошла во вторую комнату. Здесь центром композиции была огромная кровать, украшенная шелковым покрывалом и очередной запиской: «Попробуйте только сломать!»
Сеня тоже явился в спальню. Обнял Настю, шепнул:
– Эх, чует мое сердце – не выполню я завет Черкасыча. Сломаем мы ему ложе, как пить дать сломаем…
И Настя радостно подумала: «Кажется, на новом месте мы заживем неплохо!»
…И понеслась новая жизнь.
На площади Ногина действительно оказалось куда приятнее, чем в забытом богом Марьине. Улицы чище, магазинов больше, публика симпатичнее. Даже пьяницы более культурные, чем на марьинских выселках. Зальют глаза – и сидят себе тихонечко на бульварных скамейках, щурятся на весеннее солнце. Не то что по прежнему месту жительства – там алкаши громогласно гоняли жен и безобразничали на детских площадках.
Вопрос с детским садиком для Николеньки решился легко. «По-деловому», – сказал Сеня.
Заведующая, цепкоглазая дама в строгом костюме, внимательно выслушала Настю, небрежно закинула коробку конфет в ящик стола и попросту, без комплексов и затей, назвала сумму. Сумма оказалась изрядной.
– Зато мальчик пойдет в спецгруппу, – веско сказала заведующая. – А у них там английский, логопед и плавание два раза в неделю.
Устоять перед такими благами для сына было невозможно, и уже через неделю после новоселья Николенька отправился в детский сад. Прежний свой садик он ненавидел лютой ненавистью, и потому все утро прошло в капризах и плаче:
– Не хочу! Не пойду!
Настя опаздывала на работу и еле удерживалась, чтобы не влепить сыну несильный педагогический подзатыльник. А Сеня – он тоже спешил – легкомысленно пообещал Николеньке:
