популярностью!
Хорошенькое дело – факультет ненужных вещей! Но зато в столице. К тому же добрым напутствием в сомнительное заведение Марик не ограничился и дал телефончик Му-Му, которая должна была помочь с работой.
– Она примерно в том же духе, что и ты. Тоже все про какие-то феромоны Монферрана рассуждает, про инь, ян, совместимость, то-сё… – поглаживая бакенбарды, иронизировал господин Найш. – Она, может, не сразу, но поможет тебе.
– А при чем тут Монферран? – удивился Каспар.
– Да ни при чем. Просто в голову пришло. Сочетание раскатистое.
Когда Марик удалился, Каспар спросил отца:
– Скажи, а он еврей?
– И еврей, и татарин. Пополам.
– И эти составляющие в нем борются друг с другом?
– Зачем борются? Дружат. Можно сказать, плодотворно сотрудничают. Гомогенный коктейль, – усмехнулся Сашенька.
Каспар полночи размышлял над сказанным и, наконец, начал новую главу своей бесценной монографии. Она называлась «О внутренней совместимости составляющих». Тема слишком увлекла Каспара и запутала в логическом клубке: он так и прибыл в Москву с неоконченной главой под мышкой и терпкой надеждой на славу. Конечно, немного завидовал Отто Вейнингеру, чью книгу ему подарил Бекетов на прощание. Юный Отто так метко просек, что нет стопроцентных инь и янь, что невдомек ни Марику, ни Марине Михайловне. Этой вообще начхать на струны души человеческой! Каждый из людей гермафродит с преимущественным счетом в пользу одного из полов, а некоторые вообще пятьдесят на пятьдесят… Однако Каспар решил придать этой стройной теории соблазнительно пышные формы. Потому что любое эго, в сущности, не единица, а множество. Не три четверти мужчины и четверть женщины, а целая группа господ, по желанию и надобности легко меняющих пол. Представители этой беспокойной группировки объединены властью суперэго (та самая «необходимость») и ид (те самые «инстинкты»). В этой части концепции Каспар с легкостью опирался на австрийского основоположника. Это придавало смелости, – все ж таки традиции… Но первому клиенту, которого психотренер-дилетант торжественно принял в своей резиденции у туалета, не понадобились ни традиции, ни новаторство. Он вообще про другое.
К встрече Каспар готовился. Учеба на странном факультете проходила незаметно, как привычный гул еще нестарого холодильника. Лекции посещались эпизодически. Главной целью была причудливая работа. Сознание того, что «я еще никто, а у меня свой кабинет». Унизительная близость клозета мастерски умалялась самолюбием. Клиент не заставил себя долго ждать, – появился через три дня бдений Каспара в келье, которую он пытался оборудовать эклектически, под стать салонной пестроте, чтобы клиент не чувствовал диссонанса. Здесь были расставлены все имеющиеся у Каспара книги, а также учебники, выданные в институтской библиотеке. Отнюдь не многие были по теме, но Каспар решил, что книжные корешки
