готовы к роли родителей. Она бросила работу, мы только и делали что тусовались. Денег не хватало, оба от этого комплексовали.
– А как она умерла? – осторожно поинтересовалась Хоуп. То, что он описывал, больше походило на предысторию развода, нежели трагической утраты. Оказалось, она недалека от истины.
– Как-то в Саутгемптоне, когда она поздно вечером возвращалась с очередной гулянки, в нее врезался пьяный водитель. К тому времени мы без конца то сходились, то расходились, но, слава богу, отправляясь веселиться, она всегда оставляла Майкла на меня. Ей было двадцать восемь, мне – тридцать три. Думаю, в конце концов дело бы кончилось разводом. Но все равно, когда она погибла, я очень переживал. И я вдруг оказался с ребенком на руках. Надо сказать, это были для меня нелегкие годы. Но, к счастью, мальчик у меня замечательный и, кажется, простил мне все ошибки, которых, признаюсь, я наделал немало. Мои родители к тому времени уже умерли, помощи ждать было неоткуда, но мы справились. Я сам его растил. Мы, можно сказать, взрослели одновременно. – На его лице мелькнула мальчишеская улыбка, но в ней было и что то от улыбки прекрасного обольстителя, разбившего немало женских сердец. И неудивительно. В этом человеке было что то очень непосредственное, открытое и искреннее. Он не скрывал ни своих недостатков, ни своих страхов.
– И вы больше так и не женились? – Хоуп находилась под впечатлением от его истории.
– Я слишком много времени уделял сыну. А теперь, похоже, поезд уже ушел. Я большой эгоист и раб своих привычек. Впервые в жизни после отъезда Майкла я предоставлен сам себе. Хочется продлить удовольствие. Да и обременять никого не хочу. Ведь быть замужем за писателем не такая уж большая радость. Бо’льшую часть времени я прикован к столу, иногда месяцами не выхожу из дома. Ну какой женщине это понравится?! А меня такая жизнь вполне устраивает.
– То же самое могу сказать о себе и своей работе, – охотно поддержала его Хоуп. – Порой она забирает тебя с головой. Мой муж относился к этому с пониманием и очень меня поддерживал. Он и сам был человек занятой. Даже очень занятой – на пике карьеры. Женам врачей тоже нелегко приходится. Но это не мой случай. – Она отвела глаза и помолчала, потом взглянула на Финна с улыбкой. – Мне было чем заняться. – Зная, сколь плодотворно Хоуп трудилась все эти годы, он догадался, что она имеет в виду работу.
– А чем он занимался после вынужденной отставки?
– Преподавал. В Гарварде. Мне был хорошо знаком ученый мир – благодаря отцу. Гарвард, конечно, котируется выше Дартмута, но там больше снобизма и конкуренция жестче. Но преподавания Полу оказалось мало, он еще имел отношение к созданию двух фирм по производству хирургического оборудования. Очень был увлечен этим бизнесом, и у него все получалось. Думаю, это то, что спасало его в первые годы, когда он уже не мог практиковать. Успех в новой для себя области, мне кажется, очень поддержал его, хотя бы на время. А потом ему стало хуже, и все изменилось. Тяжело видеть
