строгое лицо классной руководительницы.
– Ну, мечтатель, повтори, что я говорила?
– М-м-м… – Митя беспомощно заозирался, надеясь услышать подсказку. Эх, если бы здесь были верные друзья из его Запорталья, они бы точно не бросили Митю-Миттифиэлья в беде…
Класс тихонько хихикал, потешаясь над бестолково хлопающим глазами Митей. Ирка Самойлова пыталась что-то подсказать, но она сидела через ряд от Мити – разве услышишь?
Кто-то с задних парт запустил в Митю комком жеваной бумаги, попал между лопаток – не больно, но обидно…
– Ну, что же ты мычишь, Филиппов? – Наталья Евгеньевна грозно нахмурилась: – Я диктовала домашнее задание на выходные. Ты записал? Покажи!
Учительница шагнула к Мите, взяла в руки дневник:
– Та-а-ак… Не записал. Ну что с тобой делать, Филиппов? Разве можно быть таким несобранным? Пиши при мне: задание номер 25, 26, 27 и…
Математичка выдержала паузу и торжественно отчеканила:
– И лично для тебя, дополнительно, чтобы впредь был внимательнее – примеры номер 31 и 32!
– Гы! Отгреб Кар-карыч добавочку! – донесся с задней пар голос Мишгана.
– Калачев! Эт-то что еще за комментарии? Ты как себя ведешь? Так, ты тоже сделаешь к понедельнику дополнительно… 33 и 35 задания. Я проверю!
Митя втянул голову в плечи – вот это было уже совсем плохо. Совсем…
Мишгана, Мишку Калачева, Митя боялся жутко, больше родителей, учителей и высоты.
И не то, чтобы Мишган производил впечатление жуткого громилы, скорее наоборот – худой, вертлявый, весь как на шарнирах, он был слабее многих в классе. Тот же Стас Куприянов или Вовка Храмов могли бы уделать Мишгана одной левой.
И до прошлого года ничем таким, особенным, Мишган не выделялся. Митя жил с ним в одном дворе, знал чуть ли не с детского садика, и внимания особого на Мишгана не обращал, потому что он был – как все. Ну, хулиганил по мелочи, так, а кто – паинька? Бывало, дрался, но всегда с теми, кто слабее.
Впрочем, нет, если повспоминать, то случались у Мишгана закидоны покруче, чем у других. В третьем классе попался он на том, что стырил у Лизки Болотовской из парты наушники от плеера. На родительском собрании, на которое тогда пригласили и учеников, Мишган рыдал и клялся, что больше не будет. Наврал, конечно, еще дважды ловили потом – в пятом классе ручку стянул многоцветную у «вэшника» Бутикова, а через полгода «чоко-пай» отобрал у второклассника…
Но это так, мелочь. А вот главная неприятная особенность Мишгана, за которую Митя его всегда не любил и даже презирал – это какая-то странная тяга ко всему запретному, дурному, темному. Как говорил другой Митин сосед, жэковский слесарь и мастер «золотые руки» Олег Тимофеевич: «Мишку дурь как магнитом тянет»…
Выражалось «дурь» по-разному. То Мишган в четвертом классе принес в школу карты с голыми тетками и всем, даже девчонкам, предлагал их купить у него, то ножик с выпрыгивающим
