повестки, которые мы, в свою очередь, также под расписку должны были вручить соответствующему мобилизованному на войну лицу. При этом было сказано, что вручить повестку мобилизованному следует лично в руки, а если его не окажется дома, но он находится где-то в Москве или под Москвой (на работе или на отдыхе), то все равно его требуется найти и обязательно отдать ему повестку. В этом случае придется либо дождаться его прихода домой, либо поехать к нему на то место, где он сейчас пребывает.
Мне досталось три повестки: одна для мужчины, проживавшего за Калужской заставой – почти рядом с Окружной железной дорогой, вторая – тоже для мужчины, обитавшего в старом деревянном домике примерно напротив здания нашего института, и третья – для женщины-врача, квартира которой находилась в большом многоэтажном доме в конце улицы Большая Якиманка.
Я начал с посещения мобилизованного, проживавшего за Калужской заставой. Жил он с семьей в одном из длинных ветхих деревянных бараков. Он, как и многие из нестарых и здоровых мужчин, уже ждал приноса повестки и был вполне к нему готов: был поддавши и поэтому навеселе. Вместе с дружками он сразу попытался поднести рюмку водки и мне, но я не без больших усилий отбился от него. Все мобилизуемые мужчины были сильно возбуждены и чрезмерно оптимистичны, заявляли, что обязательно «проучат» немца, быстро закончат войну и возвратятся домой. Но женщины, особенно пожилые, были очень опечалены, и многие из них плакали. Я вручил своему мобилизованному, как положено, повестку, лишь с трудом вырвался из рук его и товарищей и отправился на троллейбусе по другому адресу.
Но следующий мой мобилизованный оказался на работе. Поэтому я и его жена направились пешком на место работы ее супруга – на кондитерскую фабрику «Ударница» на улице Шаболовка. Здесь через вахтера мы вызвали его к проходной, и он так же спокойно принял повестку из моих рук, расписавшись в ее получении, и отправился назад на рабочее место.
Дальше я отправился на Большую Якиманку. Однако здесь меня постигла неудача: женщины, которой я должен был вручить повестку, в квартире и даже в Москве не оказалось. Принявшая меня старушка сказала, что ее дочь утром уехала на дачу и не намеревалась возвратиться домой сегодня. Но подробный адрес дачи сообщила. Она располагалась в современном Бабушкине – в районе между железнодорожными платформами Лосиноостровская и Лось, куда надо было ехать на электричке с Ярославского вокзала. Я поехал туда. К счастью, и дачу, и проживавшую в ней симпатичную женщину средних лет легко нашел и вручил ей повестку.
Страшно голодный, я возвратился сначала в военкомат, где вручил кому надо дубликаты повесток с подписями мобилизованных, а потом, наконец, домой. Так у меня прошел второй день войны.
На следующий день утром, прослушав по радио оперативную сводку и прочие вести с фронтов и о делах в тылу и вообще во всем мире, мы с Иваном только-только начали было в читальном зале заниматься подготовкой к своим предстоящим экзаменам,
