Солнца, митраизмом[7], зороастризмом или почитанием богов, принятым в Греции и Риме. Христианство предлагало некоторый моральный кодекс, который вселил надежду в самые разочарованные сердца. Его представление о едином Боге как о высшей силе, управляющей всем в жизни, привлекло тех, кто разуверился в ссорящихся по пустякам злобных обитателях Олимпа. Возможности, которые христианство предлагало женщине, открыли дорогу ее развитию, которое неизбежно сказывалось на повседневной жизни. Более того, каждый новообращенный понимал, что лучшая жизнь на земле и спасения души в будущем зависят от его стремления жить в соответствии со всеми канонами новой веры. А эта убежденность, в свою очередь, приводила к тому, что он приписывал особую важность христианскому учению. Вера в то, что теологическая ошибка может помешать душе христианина попасть в Царствие Божие, прочно вошла в разум византийцев и оставалась там на протяжении всей истории империи, и в результате, даже в последние годы ее существования, всякий, кто исповедовал христианство, интересовался делами церкви так же основательно, как первые неофиты. Более того, само устройство империи помогало упрочить связь между церковью и государством, так что они играли практически равнозначные роли в установлении законов, по которым жили люди.
Христианство имело, по существу, восточную природу. По этой причине оно нашло первых и самых страстных приверженцев в Египте, Сирии и Малой Азии. Духовная составляющая новой веры неожиданно нашла отклик у жителей этих регионов, их разум был гораздо более созвучен ей, чем разум несколько циничных греков или холодных, рассудительных римлян; у тех и других мировоззрение отражало культ богов классического периода. Константин оставался язычником, но не мог не замечать существования этих противоречий, поскольку вскоре после легализации христианства, еще в 325 году, он созвал совет духовенства в Никее. Священники собрались под его председательством, чтобы обсудить вопросы учения и в особенности то, что называется «ересью Ария», то есть они должны были решить, были ли Бог Отец и Христос одной природы или, как утверждали арианцы, отличались друг от друга, поскольку Христос, как сын Божий, появился после Бога Отца.
Семь крупных религиозных соборов созывались с того момента по IX век. Их стали называть Вселенскими соборами церкви. Второй собор, созванный в 381 году, утвердил патриарха вторым человеком в государстве после императора. Третий, собравшийся в 431 году, обсуждал несторианскую секту, члены которой поддерживали мнение Нестория Антиохийского, который считал, что человеческая природа Христа важнее Его божественной природы. Четвертый собор проводился в Халкидоне в 451 году, на нем спорили о двойственной природе Христа. В результате принятого решения египетская церковь отделилась от основной православной и стала называться коптской. К IX веку все основные вопросы учения были разрешены Вселенским собором церкви. В итоге приблизительно до середины XI века собрания стало посещать так
Митра – древнеиранский бог Солнца.
