искрами. – И передай королеве: я прошу ее… нет, умоляю подождать до праздника Двух Лун. Осталось всего двое суток.
Она кивнула и медленно повернулась к двери, словно не хотела уходить.
– Ты ничего не хочешь мне сказать на прощанье, Эоста? – насмешливо окликнул ее лорд. – Ну, там, пожелать крепкого здоровья. Из уст оракула это особо обнадеживает.
– Хочу! – Девушка повернулась так стремительно, что взвилась грива каштановых волос. – Я понимаю женщин, которые оставляли тебя, лорд. Ты привлекаешь, как пылающий огонь – замерзшего путника. В тебя можно влюбиться, но невозможно любить: с тобой слишком страшно. Ты не греешь душу, ты ее сжигаешь. И свою, и души тех, кого ты любишь. Они не выдерживают твоего накала. Потому ты, лорд древнейшего благородного рода, смог найти жену только среди диких кланов – они тоже все немного… ненормальны.
Даагон улыбнулся и подошел к ней вплотную:
– Наконец-то за мою длинную жизнь нашлась хотя бы одна благородная эльфийка, способная сказать мне в лицо то, что думает. Но ты же не знаешь, Эоста, каким этот огонь бывает… бережным. Позволь, я покажу.
Протянув руку, он медленно, очень медленно провел кончиками пальцев по ее щеке. И от этого легчайшего прикосновения по девичьей коже заструились такие же теплые медовые лучи, как на рунах священного Посоха Духа.
Эльфийка замерла, и только ресницы ее настороженно подрагивали. Может быть, она опасалась резким движением разозлить сумасшедшего. Когда ее сжатые губы удивленно раскрылись, Даагон убрал руки за спину.
– Видишь, Эоста, все вовсе не так страшно. Прости, если я тебя обидел.
– Что это было? – Она прижала ладонь к щеке, которой касались его пальцы, словно пыталась удержать растаявшие бесследно сполохи. – Какая-то особая магия? Я словно слышала пение утренних птиц, видела встающее солнце, и его лучи грели меня.
Лорд удовлетворенно кивнул.
– Ты увидела! Значит, когда-нибудь ты сможешь стать Девой Огня, оракул. Да, это магия, хранимая родом Эрсетеа, – огонь творения Галлеана и Солониэль, создавших леса Невендаара и населивших их первородными. Этот свет струится в каждом стволе и листе эльфийских рощ. Лес наделяет им своих дочерей, противостоящих пламени Бетрезена. И эта магия вплетена в священный эльфийский Посох Духа вместе с другими силами.
– Я знаю о ней, но и подумать не могла, что она такая… дивная! – Даже кончики ушей Эосты порозовели. – Совсем непохожа на магию земли.
– Она бывает разной. Магия для боя и магия для любви. Но всегда и во всем ей нужна полная открытость ее носителя. Полная. Иначе огонь не сможет гореть. Ты похожа на меня, дитя, только еще очень юна. Ты открыта. На том совете только в твоих глазах я увидел сострадание…
– В моем доме это называют детской непосредственностью, – улыбнулась пророчица.
– А в моем – сумасшествием, – напомнил лорд, изрядно смутив гостью. – Ты способна чувствовать огонь Галлеана
