не понимает, – он боится. И они её боялись. Как боятся божества. Возносят молитвы, возжигают свечи, но… божеству не предлагают руку и сердце.
И это невзирая на то, что Машенька обладала абсолютно гипнотическим воздействием на мужчин любых возрастов с самого розового младенчества. У отъявленных холостяков проходили стигмы детобоязни, стоило им узреть этого коварного пупса. Её хотелось взять на руки, потискать, потетёшкать, приголубить и не отпускать уже никогда. Машенькиной маме приходилось в самом буквальном смысле слова вырывать своё басистое дитя из мужских объятий. Они припадали к ней, как Антей к Гее-Земле, – за некоей живительной силой. Самый ли никчемный очкарик – коллега Машенькиного папы, одноклассник ли старшего брата – взглянув на неё, становился мужественнее, красивее, элегантнее, умнее. Одно прикосновение к ней проявляло в нескладном подростке будущую харизму, в седом занудном пенсионере – прежнего любимца дам, в скандалисте – покладистость, в задире – спокойствие, в спорщике – мудрость. Магия была мимолётна – стоило уложить малютку обратно в коляску или кроватку, выпустить ладошку пятилетнего ангелочка на свободу или перестать смотреть в глаза двенадцатилетней нимфетке, как лошади опять превращались в мышей, кареты – в тыквы, а наследные принцы – в нищих инженеров.
К чести её, надо сказать, что она не пользовалась этим даром. А может, и не к чести – просто не осознавала. Принимала как данность, ни на мгновение не задумываясь, почему строптивый дед, числящийся чуть ли не в безумцах, ходил за ней, как преданный пёс за любимым хозяином. Принимала, не утруждая себя размышлениями, почему отношения с мальчиками одинаково приятельские – что с двоечниками-хулиганами, что с отличниками. Принимала, не обращая внимания на тот факт, что вся её группа, по иронии судьбы состоящая из одних мужиков, отслуживших в рядах Советской Армии, готова есть с рук вчерашней школьницы горькие пилюли ехидства, запивая хинной амброзией Машенькиной насмешливости.
Все они чувствовали себя с ней сильными, правильными, способными почти на всё, но… НЕ РАВНЫМИ! Да, как это ни странно. Хотя почему странно? Трудно почувствовать себя равным богине. Отсюда и «не замужем». Отсюда же и много прочего.
Что ещё? Канонически красивое лицо, идеальная фигура, отличная память, усидчивость, упорство. Голос с широчайшим диапазоном возможностей воздействия на окружающих. Обаяние и покладистый, большую часть времени, характер.
Распределение в акушерство и гинекологию исключительно благодаря заботе вышестоящих товарищей вроде заведующего кафедрой, которому она ни разу не «дала», несмотря на упорные слухи. А тут ещё мама-учительница и папа-инженер. Очень талантливая и очень красивая девочка, что называется, «пробивалась» сама.
Пётр Александрович в первых педагогах акушерства, нечеловеческим чутьём вычисливший её главный гений – врачебную интуицию и увлечённость. Остальное – дело техники. Коей он её за три года интернатуры натаскал, как натаскивают правильно рыть ямы сенбернара-спасателя.
