ферма, снова вспаханные поля, лужайки и тысячи других картин живописного ландшафта.
Стоило нам только потянуть на себя штурвал, как все эти красоты, так низко мы над ними летели, превратились бы в обычные значки на карте. Возвышенность Артуа вздымалась над равниной. Этот похожий на угрожающий палец монумент пролетел мимо нас. Конические терриконы угольных шахт возвышались над нашими головами, и вскоре мы промчались над мысом Гри-Не.
Березовая рощица, небольшой утес, песок, колючая проволока и пенящийся прибой: здесь континент заканчивался, поросшую зеленой травой землю голубая вода отделяла от видневшегося неподалеку острова. Наши машины ловко сманеврировали над берегом и полетели над морем, чьи прожорливые волны жадно тянулись к нам. Сейчас в самом узком месте Ла-Манша мы должны максимально сэкономить время. Нам было необходимо как можно быстрее преодолеть тридцать два километра. На то, чтобы долететь до противоположного берега, требовалось двести секунд. Наши самолеты почти касались белых барашков волн. Брызги обдавали фюзеляжи. Гри-Не все больше скрывался позади. На самом деле нам следовало лететь еще ниже, если мы не хотели быть замеченными в Англии.
На противоположном берегу блестела золотисто-белая линия: утесы, в которых в ожидании врага скрывались сотни орудий. Может, они уже засекли нас и подпускали ближе? Строения дуврского порта выросли и сейчас были четко видны впереди.
Вдруг со всех сторон появились вспышки, и бесчисленное количество снарядов ринулось на нас. За ними тянулись следы, словно они были привязаны к концам нитей. Мы взмыли в небо и повернули назад. Порт Дувра был пуст. Следы трассирующих снарядов остались далеко позади, когда мы направились на Фолкстон. Там в порт входил лишь один сторожевой катер.
Наша работа была выполнена, и мы повернули обратно по направлению к Гри-Не. Я огляделся по сторонам, поскольку сейчас должны были появиться «Спитфайры». Моторы наших машин работали на максимальных оборотах. Мы снизились и прикрыли воздухозаборники. Я взглянул на своего товарища. Его самолет шел устойчиво, как скала, но двигатель, казалось, «подъедал» масло, поскольку за машиной оставался след черного дыма. В следующий момент у хвоста самолета вспыхнули языки пламени!
– Ты горишь! – крикнул я, но пилот уже сдвинул стеклянный колпак и стал вылезать из кабины.
Пока мой товарищ парил с парашютом над морем, я передал по рации сигнал 8О8 и сообщил координаты. Затем я стал кружить над ним, пытаясь определить, как далеко ему до берега. Он угодил прямо на середину Ла-Манша. Я опустился ниже и очень медленно пролетел над утлой резиновой лодочкой, танцевавшей на волнах. Бедняга отчаянно пытался залезть в нее. Буй из сумки стал медленно выползать, и, наконец, большое, хорошо видное с расстояния желтое пятно обозначило место падения летчика.
– Смотри, нет ли рядом «Спитфайров»! – услышал я в наушниках голос. Наземная станция предупреждала меня об опасности.
Я быстро взглянул на английскую сторону и увидел два, пять, девять маленьких пятнышек, летящих
