Кроме того, уменьшились опасения, что Верховное командование отдаст дивизии приказ удерживать некую позицию до последнего. Разумеется, росло ощущение, что корпус получит указание избегать окружения. Такая опасность по-прежнему сохранялась. На территории между Салом и Доном, не защищенной германскими войсками, противник продвигался все дальше, обходя таким образом корпус с севера. Тем не менее, фронтальное наступление ослабевало. Наступая, русские так быстро захватывали территорию, что начали страдать от проблем со снабжением, как и все стремительно наступающие войска на русском театре войны. Русские пехотинцы, не имея поблизости деревень для отдыха, перед атаками вынуждены были ночевать прямо на подготовленных позициях, что несколько ослабляло их силы. Нарушилось снабжение горючим и запчастями для танков, поскольку нужны были грузовики. От недостатка продовольствия они не страдали, так как захватили множество немецких складов.
При таком характере боевых действий у меня больше не было возможности проводить каждый день на главных участках боев. Управление операциями обычно требовало моего присутствия на полевом КП, но мне удавалось ежедневно посещать один-два таких участка.
Хотя войска вели бои практически без передышки, им требовалось несколько часов отдыха в каком-нибудь доме, либо в грузовиках на марше, либо на более спокойном участке фронта. Их командирам тоже приходилось как-то выкраивать время для отдыха. В Котельникове я жил со своим адъютантом в довольно неуютном доме, принадлежавшем типовому государственному хозяйству, где домашнюю работу выполняла пожилая калмычка. Мы находились в калмыцких степях. В Ермакове у меня тоже был маленький домик, в котором мне удалось провести две или три спокойных ночи подряд. Начальник оперативного отдела имел привычку будить меня по любому важному вопросу. Для меня не составляло труда стряхнуть с себя сонливость и быть таким же бодрым, как и днем. Стоило вновь прилечь, и я мгновенно засыпал. До чего же мало надо человеку, который постоянно сталкивается лицом к лицу со смертью! Нужен сон, укрытие от холода, еда – и ничего более.
Я засыпал в маленьких хатах, где всегда имелась так называемая сталинская кровать – железная койка. Практически каждое утро, даже если отсутствовал всю ночь, я принимал холодный душ в резиновой ванне, после чего был завтрак с крепким чаем. В тех редких случаях, когда мне приходилось быстро покидать свой КП, я никогда не бросал свой багаж.
Так как я обычно возвращался на полевой КП, мне всегда удавалось там погреться часа два-три, будь то днем или ночью. Жестокий холод можно вынести, пока знаешь, что сможешь где-то отогреться. А если такой перспективы нет, как это случилось с нашими войсками на русском фронте, то холод может превратиться в ужас.
В этих маленьких хатах в степях я находил не только тепло и постель. Частенько я ощущал уют маленького примитивного жилища, получал удовольствие от простоты нескольких предметов крестьянской мебели,
