хотя бы несколько дней. Выбор же командира группы добровольцев представлялся более трудной задачей. Мы решили поставить во главе группы летчиков офицера, который имел самый продолжительный срок службы вдали от родины. Им оказался Канно.
Против ожидания Канно это решение не понравилось, и он тотчас заявил о своем несогласии.
– На этих островах вскоре начнется крупная военная операция. Если я уеду домой, то упущу шанс принять в ней участие. Пожалуйста, подберите кого-нибудь еще, – вполне искренне сказал он.
Слова «покойного капитан-лейтенанта Канно» нас не удивили. Но следовало оставаться твердыми. Всякий поехавший в это время в Японию действительно избежал бы предстоящего сражения, но мы настояли, чтобы это был Канно, который неохотно подчинился приказу. Вскоре после его прибытия в Японию противник высадился на Лейте.
Канно, узнав об этом, телеграфировал в штаб в Мабалакате с просьбой о разрешении немедленно вернуться к месту службы. Мы ответили, что он должен вернуться согласно приказу вместе с новыми самолетами. Однако завод, как обычно, отставал от графика производства самолетов, и Канно вернулся на Филиппины не ранее конца октября, когда подразделение камикадзе уже сформировали.
Когда мы в Мабалакате узнали, что он возвращается, один из офицеров сказал:
– Бьюсь об заклад, что когда Канно приедет, то скажет: «Эта чертова операция началась так, как я предсказывал».
После того как звено новых истребителей село в Мабалакате, Канно удивился, почему его слова были встречены взрывом смеха. Но ведь, едва спустившись из кабины на бетонную дорожку, он произнес:
– Эта чертова операция началась так, как я и предсказывал!
Именно о Канно как командире спецподразделения камикадзе подумал Тамаи в первую очередь, когда впервые официально прозвучало предложение о создании такого подразделения. Я знал, что, будь Канно в это время на месте службы, он настаивал бы на назначении его командиром первого подразделения смертников. Поэтому я не удивился, когда по возвращении с родины японский ас нашел меня и с завистью сказал:
– Капитан Накадзима, мне хотелось бы быть на месте Сэки!
– Не глупи, Канно, – ответил я. – У тебя впереди достаточно шансов. Не важно, кто будет первым, а кто вторым. Ты ведь в прошлом не гонялся за славой, почему ты это делаешь теперь?
– Вы правы, – ответил ас, – но мне хотелось бы стать первым камикадзе.
Он в официальном или неофициальном порядке настойчиво добивался зачисления в подразделение смертников, но его заявления и просьбы постоянно оставлялись без внимания. Летчики его класса были слишком необходимы для выполнения заданий по сопровождению и перехвату, чтобы использоваться иным образом.[10]
Не менее значимым следует считать вклад адмирала Аримы, прибывшего на Филиппины менее
Впоследствии лейтенанта Канно перевели в 343-ю авиагруппу, дислоцирующуюся в Японии, для службы в ПВО. В июне 1945 года, во время боев за Окинаву, его сбили близ Якусимы, южнее Кюсю. О его героизме помнил весь флот, память о нем укрепляла боевой дух летчиков-камикадзе.
