в этой клинике расползались быстрее, чем в Фейсбуке.
– Безобидное вмешательство в щитовидную железу, – продолжал между тем Трамниц. – Но в результате Бродер заработал двойной паралич голосовых связок и вынужден остаток жизни провести под аппаратом искусственной вентиляции легких. Я правильно говорю? А все потому, что накануне ночью вы, как всегда, заглянули на донышко бутылки.
– Не обращай на него внимания, Хартмут. К сожалению, мы не можем заставить его замолчать, – прошептал Хопф, но Трамниц его услышал.
– Хартмут? – рассмеялся он. – Я думал, что коллеги зовут вас «Фридер-вермут». Это прозвище вы вполне заслужили. А вермут вам нужен, чтобы придать себе храбрости, которой у вас не хватает. Кстати, а как сегодня? Тоже махнули стаканчик?
– Сейчас вы это узнаете, – яростно прошипел Фридер и рассек ему сонную артерию.
Глава 11
Вонь, исходившая от Патрика, участникам родительского собрания, сидевшим на детских стульчиках, явно не понравилась. При его появлении одни из них, задыхаясь, широко открывали рот, другие отворачивались, а одна мамаша в вышитом цветочками кардигане, чей сын Эмиль ходил в так называемую «Солнечную группу», зажала нос.
Сам он запаха бензина уже не чувствовал, хотя и вонял, как бензоколонка, а может быть, еще хуже. И этот запах не смогли заглушить даже ароматические свечи, горевшие на полочках перед пестро размалеванными окнами.
– Добрый вечер! Не желаете присесть? – спросила старшая воспитательница Виктория.
Она была единственным обратившимся к нему человеком из числа присутствовавших. С момента, когда на входной двери он ввел код, который знали все родители, говорить приходилось только ему.
– Прошу прощения, прошу прощения, – как заведенный, повторял он, войдя в актовый зал, который обычно использовался для проведения различного рода мероприятий.
Сегодня же он сам стал предметом обсуждения среди круга лиц, насчитывавшего около пятнадцати человек, вздрогнувших при его появлении.
– Вы, конечно, не ожидали настоящего привидения? Верно? Я имею в виду, что на празднике Хеллоуина вряд ли кто-нибудь из вас сможет быть похожим на меня, – делано рассмеялся Винтер и провел рукой по пропитанным дождем и бензином волосам.
Он оглядел присутствовавших и заявил:
– Ну, ну, бросьте! Что случилось? Почему такие озадаченные лица? Ваши дети все еще живы!
С этими словами Патрик вынул из кармана брюк зажигалку и с вытянутой рукой застыл, как статуя Свободы. Никто не встал. Все буквально оцепенели. Только Виктория потянулась к телефону, видимо, чтобы вызвать полицию, но это его вполне устраивало.
– Каждый из вас наверняка думает, что сегодня было бы гораздо лучше остаться дома, не правда ли? – обратился Винтер к родителям. – Лучше бы послушали своих хныкающих детей, которым гораздо больше понравилось бы переодеться и вместе с вами принять участие в празднике. Но нет! Маме и папе требовалось идти на родительское
