часов Борис ждал с нетерпением. Сунувшегося в кабинет помощника слушать не стал, в ресторан, в котором договорился встретиться с дочерью, пришел на двадцать минут раньше.
Маша появилась вовремя. Он с раннего детства учил ее рассчитывать время. «Заставлять себя ждать – хамство», – морщился он. Кажется, тогда он вез ее в бассейн, и они с Машей ждали подружку-одноклассницу, родители которой попросили взять и их девочку тоже.
Подружка опоздала так сильно, что в бассейн они не попали. Борис повел девчонок в кафе и, изнывая от скуки, ждал, когда они наедятся мороженым.
Тогда у Маши было еще много подружек. Потом подружка стала одна – Костя.
– Здравствуй, пап. – Улыбнувшись, Маша села напротив.
– Я по тебе соскучился, – признался Борис.
– Я тоже.
Фразы были дежурные, но Борису сделалось легко и спокойно. Он действительно соскучился по дочери.
– Как дела?
Маша не успела ответить, подошел официант, они сделали заказ.
– На будущий год договоры намечаются.
В технический университет Маша пошла, потому что туда пошел Костя. Борис, конечно, взял ей репетиторов, но был уверен, что учиться там дочь не сможет и не станет. Университет считался традиционно мужским.
Маша окончила университет, училась в аспирантуре, подрабатывала на кафедре, участвовала в работах по научным договорам и к другой жизни не стремилась.
– Как у вас с деньгами?
– Нормально. – Дочь протянула руку и погладила его пальцы. Кажется, раньше она никогда так не делала. – Не беспокойся, нам хватает денег.
Дочь была красивой девушкой. Или ему просто так казалось?
Тонкое, как у покойной Оли, лицо и огромные, как у Антонины, глаза.
Лиза рядом с ней казалась совсем простенькой. Борису стало жаль жену. Как будто жена была беспородным несчастным котенком.
– Переезжайте в нашу квартиру поскорее, – напомнил Борис. – Хватит по чужим углам болтаться.
– Спасибо, пап.
Благодарить его было не за что, квартира принадлежала им обоим.
На прощанье Маша неожиданно прижалась к нему и поцеловала в щеку.
Поднимаясь в кабинет, Борис о дочери уже не думал и чувства спокойной уверенности в самом себе и своей жизни, появившегося от встречи с Машей, не заметил. Как не замечал непонятного, почти незаметного липкого беспокойства, которое преследовало его после женитьбы на Лизочке.
Ничего хорошего из поездки не вышло. Елизавета – век бы ее не видеть! – встретила Наташу ласково, пыталась напоить чаем, а привезенными картинами восхищалась.
Почему от ласковой Елизаветы уйти хотелось немедленно, Наташа объяснить не могла.
Каждый пейзаж приложили к стене, подвигали. Затея была пустой и ненужной, Наташа прекрасно оформила стену, и все добавления ее только портили.
Наконец Елизавета в который раз взяла
