камеры Геринга со мной был капитан армии США Густав Гильберт, который, прекрасно владея немецким языком, помогал мне как переводчик.[1]
Когда я спросил бывшего рейхсмаршала о том, был ли, по его мнению, Гитлер мертв, он немедленно ответил: «В этом не может быть никаких сомнений, коммандер. Фюрер действительно мертв». Геринг постарался придать своим словам небрежный тон, но его подвижное массивное лицо не могло скрыть горечь, которая владела им в связи с тем, что Гитлер в своем завещании, объявляя последнюю волю, назначил новым фюрером не его, Геринга, а адмирала Карла Дёница.
Речь идет о том самом завещании, где ответственность за развязывание войны перекладывается на евреев и вновь нагло провозглашается необходимость уничтожения этого народа. Геринг заявил, что ответственными за беспощадное воплощение этой политики в жизнь были сам Гитлер, а также Геббельс, Борман, Гиммлер, Гейдрих и Эйхман.
Эрнст Кальтенбруннер, бывший глава зловещего Главного управления имперской безопасности (РСХА), повторил мне то же самое. А нацистский министр иностранных дел раздраженно заявил, что он всегда возмущался тем, что Эйхман вмешивался в дела его ведомства, и глубоко сожалел, что Гитлер наделил Эйхмана слишком большими полномочиями. Генерал-губернатор Польши Ганс Франк, который говорил со мной по-итальянски, взволнованно воскликнул, что, когда пришло время и его совесть не позволила ему больше мириться с тем, что происходило с евреями, и он почувствовал, что не в состоянии больше ступать по рекам крови, он потребовал от Гиммлера прекратить массовые убийства. Тогда Гиммлер отправил его к Эйхману, но тот не сумел дать Франку вразумительных объяснений.
Обо всем этом я рассказал с места свидетеля во дворце Бейт-Хам.
Адвокат Эйхмана доктор Роберт Серватиус, с бочкообразной грудью, краснолицый и седоволосый, встал со своего места для проведения перекрестного допроса. Вскоре его намерения стали понятны: все лица, на которых я сослался, сами были преступниками. Они могли сговориться между собой и во всем обвинять Эйхмана, чтобы отвести обвинения от себя. Серватиус задал коварный, хорошо продуманный вопрос. Всего в нескольких словах он не только обрушился на Геринга, но и выступил в защиту своего клиента, которого он всегда называл «мелким винтиком» нацистской машины: «Не пытался ли рейхсмаршал переложить часть своей вины на рядового сотрудника?»
«Он не считал Эйхмана рядовым сотрудником. Напротив, он ясно дал понять, что в вопросе массового уничтожения евреев Эйхман обладал всей полнотой власти. По его словам, на протяжении долгого времени Эйхман имел практически неограниченные полномочия в принятии решений, кого из евреев следует уничтожить, когда, из какой части населения, в какой стране и так далее».
На тонком лице судьи Ландау мелькнул интерес. Полагая, что вопрос Серватиуса поможет приблизиться к истине, он сам задал его снова: «Не пытался ли он (Геринг)
Сотрудник армейской разведки США капитан Г. Гильберт был психологом заключенных в Нюрнбергской тюрьме. Он ежедневно посещал обвиняемых Международным военным трибуналом. Позже он опубликовал свой дневник, который он вел в то время (книга так и называлась – «Нюрнбергский дневник»). Это одна из самых значительных книг, где откровенно рассказывается о представителях высшей нацистской иерархии.
