нею не существовало высшей инстанции для исправления и пересмотра законов. Рейхсрат и прусский штатсрат не могли по положению выполнять эти функции. Кроме того, и для федерального правительства, и для правительств союзных земель применение избирательного закона было весьма проблематичным. Отсутствовала координация между центральным правительством и правительством Пруссии, крупнейшей из федеральных земель. Изменения в конституцию могли быть внесены только при одобрении их большинством в две трети голосов палаты, что, с учетом распределения мест между партиями, означало невозможность принятия сколько-нибудь значимых поправок. Формулировки этих поправок становились источником серьезного конфликта между партиями правого и левого флангов.
В особенности я был недоволен системой голосования по партийным спискам. Ее восхваляли как наиболее демократичную в мире. На самом же деле эта система подрывала самые основы здоровой демократии. К примеру, в Пруссии одно депутатское место приходилось на 50 000 избирателей. Это, однако, не означало существования избирательных округов с таким количеством голосующих. Мой район составлял половину провинции Вестфалия с примерно двумя миллионами избирателей. Можно допустить, что около полумиллиона из них будут, вероятно, голосовать за партию центра. Поэтому штаб-квартира партии намечает список по выборам в прусский парламент по крайней мере из десяти кандидатов плюс небольшой резерв. Когда поданные голоса подсчитаны, избирается один кандидат из списка за каждые полные 50 000 голосов. Все избыточные голоса добавляются к остаткам в других областях, и там они позволяют избрать дополнительных депутатов. При этой системе мы получали в парламенте более тридцати партий. Причем никто не может набрать 50 000 голосов в одном конкретном избирательном округе, как бы велик он ни был, и любой чудак или группа чудаков может почти наверняка провести в парламент хотя бы одного депутата по резервному списку добавочных голосов. Происходящая отсюда раздробленность представительства равнозначна самоубийству демократии.
Эта система также устраняет необходимость в дополнительных выборах. Если депутат умирает или подает в отставку, его место будет занято следующим человеком из списка, а это означает, что в четырехлетний избирательный период не учитываются колебания общественного мнения, за исключением, конечно, переворота, связанного с всеобщими выборами. Хуже всего то, что избранные депутаты не имеют чувства ответственности перед избравшим его электоратом. Им следует благодарить за избрание центральный комитет своей партии, и сохранить свое положение они могут, только выказывая слепое повиновение партийным установкам. Более того, хотя и предпринимались попытки представить в списках различные профессиональные группы, в результате, как правило, их члены предпочитали говорить от имени этих своих групп, теряя при этом из виду более общие вопросы. Появлялось слишком большое искушение относиться
