Щеглова.
Иван сразу узнал парней, стоявших на площадке у его жилища. Многих из них он встречал в видеосалоне «Родник». Неспокойные ребята. Семен Елизаров месяц как освободился. Других Иван тоже знал, но имен вспомнить не мог.
– Здорово, Ваня, – блеснул коронкой Елизаров.
– Здорово. Что вы тут галдите?
– Галдят петухи у пара… – начал один из свиты Семена, но Елизаров его одернул.
– Кириян там лохов жизни учит.
– Кириян научит, – усмехнулся Иван, подошел к слишком разговорчивому парню и посмотрел ему в глаза. – Петухи, говоришь?
Парень молча отвернулся.
Иван спустился вниз. Между третьим и четвертым этажами стояли три парня. Огромный мужчина с голым торсом, покрытым татуировками, жался к грязно-зеленой стене. Рядом, усмехаясь, переминался с ноги на ногу какой-то злобный подросток. Кириян стоял напротив.
Иван еще не услышал, о чем спор, но, увидев тату, все понял. Кириян любил пустить пыль в глаза молодым. Иван вспомнил его слова: «За каждый партак ты должен ответить». Один из этих молодых как раз стоял рядом, следовательно, было перед кем покрасоваться.
– Ты по понятиям живешь? – говорил Кириян. – Откуда у тебя погон?..
– Кириян, тебе что, на зоне не надоело разбор полетов устраивать?
Кириенко удивленно повернулся на голос и вдруг дружелюбно улыбнулся:
– Иван, Иван. Ну, здорово, соседушка!
Раздражали Ивана и разборки эти, и наглый подросток, и разрисованный атлет, который забился в угол, как побитая собака. Шавка!
– Кириян, ты же знаешь, я в ваши блатные дела не лезу. Но ты можешь эту Третьяковскую галерею допросить у себя в квартире? А то у меня голова трещит…
– Ванюх, мы ж не громко. Голова твоя тоже дело поправимое. Пойдем лучше выпьем.
– Вот это дело! – потер руки подросток.
– Эй, опричники, айда бухнем! – крикнул Кириян в открытую дверь своей квартиры.
Иван увидел там еще шестерых и по их манерам понял, что каждый из них в тюрьме побывал как минимум по разу. Стараясь держаться как можно спокойнее, он вошел и присел рядом с ними. Справа расположился подросток, слева сел Елизаров, двухметровый атлет в татуировках устроился в дальнем конце стола. Ему наконец разрешили надеть футболку. Вдруг качок поднялся, возвышаясь над столом, словно гора.
– Кириян, можно я пойду?
Он отпрашивался! Эта гора мышц боялась и была готова бежать без оглядки.
«Сейчас, – подумал Иван, – несмотря на свои метр с кепкой, Кириян выглядит куда сильнее, чем эта туша». Чувство жалости к этой пародии на мужчину оказалось настолько сильным, что Иван встал и обратился Кирияну, говоря с нажимом:
– Отпусти его.
– Че за херь? Петухи взбунтовались, – прозвучало за столом.
Иван сразу догадался, кто это. Похоже, это слово у паренька
