в Пезаро, он сразу же направил своего поверенного в делах мессира Никколо да Сайяно в Рим для подписания контракта; Никколо был доктором права в Ферраре и отличался невероятной хитростью и изворотливостью. С этого времени судьба Лукреции была решена – ей предстояло стать графиней де Пезаро.
Граф де Пезаро, ощущая важность момента, посвятил себя свадебным приготовлениям. Благодаря вмешательству папы он получил хорошо оплачиваемый высокий пост в армии Милана. Люди завидовали ему не только потому, что его будущая жена стала причиной такой конкурентной борьбы, но и потому, что была цветущей, молодой и держала сердце отца в своих маленьких ручках. Было известно, что у Лукреции были потрясающие наряды и украшения (одно только свадебное платье обошлось в 15 тысяч дукатов), что она получит сказочные подарки, а ее брат, герцог Гандийский, являющийся самым элегантным и расточительным юношей Рима, будет увешан великолепными драгоценными камнями. Джованни приготовился играть такую же важную роль, как и его будущие родственники. Но у него не было туго набитого кошелька, и он находил это унизительным; более всего он нуждался в золотом, сложного плетения ожерелье, одном из тех ювелирных шедевров Ренессанса, которые являлись признаком богатства и хорошего вкуса. Джованни решил одолжить ожерелье у брата первой жены, маркиза Мантуанского. Гонзага с удовольствием исполнил его просьбу, поскольку теперь, когда Джованни готовился стать «дорогим сыном Александра VI», было важно обрести его расположение и благосклонность, и отправил ему несколько самых дорогих украшений.
Между тем 2 февраля 1493 года мессир Никколо да Сайяно по доверенности обручил Джованни Сфорца с Лукрецией и подписал брачный контракт. Лукреция незамедлительно приступила к приему гостей, послов королевских домов, прибывших поздравить ее. Ей помогали Сайяно и, конечно, Адриана Мила, получившая блестящую возможность во время приемов использовать испанскую высокопарность и гениальные способности для интриганства. Когда прибывший с поздравлениями от лица герцога и герцогини Феррарских епископ из Модены воспользовался случаем, чтобы попросить кардинальский сан для Ипполито д'Эсте, второго сына графа, ответила, как всегда, Адриана. Она объяснила, что разговаривала с папой по этому вопросу и перспективы превосходные, а затем добавила: «В любом случае мы сделаем его кардиналом». Вероятно, в своих обязанностях наставницы она заходила столь далеко лишь по одной причине: Лукреции было всего тринадцать лет. В какой-то момент из-за распространившихся слухов, будто папа ведет в Испании переговоры относительно брака дочери с графом Прада, показалось, что судьба Лукреции в очередной раз должна измениться. Но, как выяснилось, это был всего лишь тактический ход, отвлекающий враждебно настроенных в отношении свадьбы Лукреции и Сфорца. Возможно, летописцы того периода, как и историки более позднего времени, включая Грегоровия, решили, что папа, должно быть, вполне искренне изменил
