Их никто не провожал; скорее походило на то, что кто-то один из них провожал в дорогу другого. Они молчали, словно были расстроены расставанием, когда выходили из пролетки, когда шли до пристани, когда один из них, тот, что был в визитном костюме, ступил на пароходные сходни. Впрочем, если присмотреться, на друзей они не походили, как и на добрых знакомых тоже…
Из второй пролетки, как только она остановилась у пристани, почти стрелой выскочил и помчался к билетным кассам цеховой в картузе с треснувшим козырьком. Он явно торопился успеть на отходящий в скором времени пароход «Императрица Елисавета». Позже он был замечен в самом хвосте пассажирской публики, садящейся на пароход. Нет, не приставом с геройской медалью на груди – тот не сводил взора с плотного господина в визитке. Цеховой, как, собственно, и плотный мужчина при усах, бородке и без багажа был замечен господином в народовольческом пенсне с солнцезащитными стеклами, приехавшим на третьей пролетке. Приподнявшись на продавленном многими седоками кожаном сиденье, он очень внимательно следил за ними обоими до тех самых пор, покуда капитан не отдал команду убрать сходни и «концы» и «Императрица Елисавета», прощально прогудев, задрожала всем корпусом и медленно отошла от причала, усиленно вспенив вокруг себя воду. Дождавшись, когда пароход отойдет на приличное расстояние, господин в народовольческом пенсне хмыкнул про себя и велел извозчику трогать. А «Императрица Елисавета», набирая обороты и развернувшись, поплыла, оставляя за кормой расширяющийся раструбом след.
Что такое, господа, третий класс на пароходе?
Это многоместные каюты без удобств в самом низу, в трюме, где нескончаемо шумит бельгийская паровая машина. Гул, вонь, крохотные оконца-иллюминаторы, законопаченные наглухо, никаких удобств и койки в два этажа. На нижнюю палубу выходить еще можно, на верхнюю – нет возможности. Даже ежели вы прилично одеты, вас развернут обратно, потому как на верхней палубе гуляет публика, состоящая сплошь из пассажиров первого класса. И вам туда нельзя, хотя ныне в России все сословия как бы равны.
Первый же класс, господа, – это просторные светлые каюты с ватерклозетом, душем, а то и ванной комнатой; роялем в общей гостиной и ломберными столами под зеленым сукном, ежели пассажирам вдруг захочется перекинуться в дурака, сыграть в баккара или сметать банчок.
Это мягкие удобные диваны, на которых можно комфортно расположиться после обильного обеда и подремать в приятной истоме, выкурить сигару или почитать свежие газеты, которые доставляются сюда ежедневно специальным курьером.
Есть в гостиной и эстрада, на которой по желанию господ пассажиров первого класса можно послушать молоденьких певичек и даже свести с ними более близкое и весьма пикантное знакомство. Еще можно вечерами ухахатываться над солоноватыми шутками Бима и Бома, над которыми вы бы даже не улыбнулись, слушая их в Петербурге или Москве, и попытаться разгадать
