скромностью в быту. Очень ценил дружбу, товарищество, семью. Был абсолютно лишен всякой внешней аффектации, но если зыркнет – даже лишних слов тратить не надо. Не терпел болтунов, при этом не стеснялся осаживать их самым конкретным образом. На заседаниях комиссии Госдумы, когда выскакивающие вдруг из ниоткуда теоретики начинали учить Маслюкова вещам, в которых ничего не понимали, он всегда мог очень вежливо, но твердо сказать: «Простите, но в этом вопросе вы абсолютно некомпетентны». И люди замирали на лету, как мухи, разучившиеся махать крылышками, понимая, что возразить-то нечего – уж больно масштабы личности разнятся.
Человек какой-то совершенно иной силы, иного времени, иной эпохи. Идеальный советский человек. Немодный по нынешним понятиям. За всем этим не сразу виден не просто образ с партийного иконостаса, а настоящий, живой мужчина, любящий, переживающий. Человек, который не только руководил многими важными операциями во время ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС, но и получил там немалую дозу облучения. Может быть, поэтому Юрий Дмитриевич и прожил так недолго – слишком много рисков брал на себя.
Есть что-то, что роднит его с Наполеоном, – возможно, любовь к артиллерии, тяга к точным знаниям, ненависть к приблизительным представлениям. По стилю управления он очень походил на другого выдающегося политического деятеля и организатора производства советского времени, Дмитрия Федоровича Устинова. И сам Устинов испытывал к Маслюкову огромную симпатию – наверное, чувствовал, что этот тогда еще совсем молодой человек далеко пойдет, хотя, повторю, ни о каком опекунстве или блате речь не идет.
Что всегда поражало в Юрии Дмитриевиче Маслюкове и чего так не хватает подавляющему большинству старых и новых политических деятелей? В первую очередь это совершенно невероятный, титанический масштаб мысли. О Маслюкове вспоминают как о человеке, который мог бегло оценить любой проект и либо одобрить его, либо сказать: «Нет, это не пойдет». По воспоминаниям друзей и знакомых, этим Маслюков напоминал Сталина и Устинова: непонятно было, как он приходил к своим выводам, однако всегда оказывался прав.
Я пытался выяснить, как ему это удавалось, и ответ каждый раз был один: благодаря погружению в среду. Это можно сравнить с актерской профессией: хороший актер погружается в роль, тренирует память и зачастую дословно знает весь сценарий, а свою роль – вообще до запятой. Маслюков, попав в среду оборонки, впитывал информацию как губка, постоянно следил за развитием научной мысли и отрабатывал большое количество вариантов задолго до момента знакомства с конкретным предложением. Взяв какую-то тему, он до конца дней не отпускал ее, продолжая читать специальную литературу, отслеживать, наблюдать. В основе его уникальных знаний лежали глубочайшая проработка и феноменально развитая память. Именно благодаря работоспособности Маслюкова и умению пользоваться первоисточниками и сложился
