«Вот это нервы у ребят, – подумал он. – Только что были в двух шагах от смерти и уже хохочут».
– А ты где пропадал? – спросил Седой Калмычка.
– А я за арабами шел. Пропустил их мимо своей «лежки» и пошел за ними. Быстро шли, еле поспевал за ними. У них головной дозор – все с приборами ночного видения, а остальные строго за ними шли. Одного я прибрал – он решил помочиться в неположенном месте, я его на штык и посадил, чтоб не гадил где попало. А когда вы встали, они уже метрах в тридцати от вас были. Я и крикнул, что засада, и стал молотить – я-то их видел.
– Молодец! – отметил Седой. – Ты лишил их элемента внезапности и фактически уберег нас от потерь.
Седой вопросительно взглянул на Джоника. Они уже давно понимали друг друга без слов, и Джоник доложил:
– «Духи» поперли через дорогу прямо напротив моего НП. Зная, что вы еще не ушли, я решил спугнуть их и положил очередь под ноги. Но звука-то они не слышали, вот и «очканули» – открыли огонь. Ну, тогда я двоих положил и отошел. А из СВД кто-то мне уже вдогонку стрелял, на вспышку от моих выстрелов. Причем неплохо стрелял: пуля аж ухо мне шевельнула.
– А ты не развешивай уши где попало, – вызвал Батон новый приступ смеха.
Седой подумал, что военная удача уже в который раз сопутствовала разведчикам. Но и каждый из них немало способствовал этому…
Через два часа разведчики построились в кабинете коменданта, сразу заполнив его пространство своими могучими телами.
Улыбался Болтнев, улыбка не сходила с лица майора Кротова, даже всегда суровый полковник Лаврищев позволил себе скупую улыбку. Не улыбались только разведчики. Накопившаяся усталость буквально валила с ног. Раненым ввели обезболивающие препараты, и теперь их клонило в сон. Исхудавшие, в грязной и изодранной в лесу одежде, сверкающие белизной свежих бинтов, они сейчас не производили впечатления грозной силы, какой были совсем недавно, во время боя. Но в то же время даже от их спокойствия возникало подспудное чувство опасности. Комендант – профессионал высокого класса, имеющий за плечами опыт трех войн и два военных образования, еще с первой встречи с «каскадерами», когда группу передали в его оперативное подчинение, не раз ловил себя на мысли, что не хотелось бы ему получить приказ об уничтожении команды Седого.
Он молча пожал руку каждому разведчику и приказал идти отдыхать. Только Седому велел остаться. Кивком головы комендант отпустил и офицеров комендатуры. Седой сел за приставной стол, поставив автомат между ног. Лаврищев сел напротив и, подмигнув разведчику, жестом фокусника достал откуда-то из-под стола бутылку коньяка «Дербент». Пошарив еще, извлек плитку шоколада и лимон.
– Как рана, болит? – спросил он.
– Да нету раны, сильный ушиб только, – ответил Седой. – Кровоподтек в области сердца размером с блюдце. Доктор наширял мне кучу уколов, сейчас вообще не болит. Левая рука вот чего-то барахлит… – Он слегка пошевелил пальцами руки.
– Может,
