он выглядит именно так). А Сидоров твой (где мой Сидоров?)… Тот вообще скотиной оказался (открыла Америку!). В общем, заварила ты кашу. Теперь – расхлебывай. Эгоистка! Паразитка! Тварь неблагодарная!
Закончить список лестных эпитетов ей все-таки не удалось. «С меня довольно!» – пробурчал господь бог на седьмой день. И с меня хватит! Пора сказать «стоп» словесной Ниагаре:
– Минуточку внимания, господа-товарищи! Значит, так. Вернулась. Эгоистка. Паразитка. Неблагодарная. А теперь кто-нибудь может объяснить, что эта церберша делает в моем доме?! – и я ткнула пальцем в упитанный бок женщины-тумбы.
– Я по закону. Живу здесь, – церберша перешла на писк и неожиданно разрыдалась. – Право, между прочим, имею. Я жена вашего мужа. Законная. А это его дети. Коля и Толя. Сидоровы мы.
Я медленно сползла по стене на пол и тупо уставилась на новых родственников – семью моего мужа. Остатки разума подсказывали, что за два месяца сотворить шестилетних ребятишек вряд ли кому-нибудь удастся, даже такому половому гиганту, как Сидоров. Чудеса науки у нас до такого вряд ли дошли, значит… Получается, что… Ну, Сидоров, ты и скотина! А я – дура.
Дядя Фима прокашлялся:
– Ну да… Так оно и есть. Ты, Эфка, не переживай. Разное бывает. Ну, оказался твой муж козловатым, с кем не бывает. А детишки хорошие! Только шкодливые. Вчера кошку наголо обрили, лестницу клеем вымазали, Соне платья ножницами изрезали. А так все хорошо. Знакомься! Ведь они как бы и твои дети тоже. От одного мужа. Вот – Коля, вот – Толя. Или наоборот. Похожие чертяки, я их вечно путаю. Так что ты их для простоты зови Сидоров-1 и Сидоров-2. Да не плачь! Какие твои годы! Еще козла себе найдешь!
Так без меня меня и развели. Пока я боролась с деканом, мой третий муж благополучно отбыл в Америку, прихватив с собой двести долларов, накопленные моим же непосильным научным трудом. В качестве компенсации оставил законную жену (одна штука), детей (две штуки) и крокодила Гену (к счастью, одна штука).
Пришлось снять квартиру побольше и устроиться еще на пару работ. Поскольку от Ольги с ее габаритами, астмой и малолетними детьми толку не было. А ели они, скажу прямо, много и часто.
Все изменилось полгода назад.
Первым позвонил Сидоров.
– Слушай, Эфа, я тебе из Калифорнии звоню.
– Ну и как там в Калифорнии? – спросила я, выдирая из пасти Гены любимую скатерть.
– Тепло. Климат хороший. Кормят тоже хорошо.
– Рада за тебя. Сволочь!
– Что?
– Я не тебе. Гене. Эта сволочь сжевала последнюю скатерть в доме.
– Он всегда был зубастым. Как дети?
– Нормально. Вчера доломали мою пишущую машинку.
– Они всегда были любознательными. Как моя жена?
– Которая из двух?
– Не ты.
– Страдает.
– Сильно?
– Сильно. Навернула на ночь глядя сковородку картошки
