покосился он на свои вдрызг разбитые башмаки.
– Можно, – ответил Ганецкий. – Но я считаю, что покупать надо сапоги.
– Это еще почему?
– Не забывайте, куда мы едем. В России еще холодно, а потом будет слякотно и сыро – ботинки тут же раскиснут и их придется выбросить.
– Ай да Яшка! – хохотнул Радек. – Далеко смотрит. Стратег!
– Ну что ж, – вздохнул Ленин. – Сапоги так сапоги.
На том и порешили… В тот же день Владимир Ильич стал обладателем не одной, а даже двух пар брюк и великолепных хромовых сапог. В таком обновленном виде он и отправился на банкет.
Все бы ничего, но тут, как черт из табакерки, откуда-то выпрыгнул Парвус. Как он тут оказался? Как узнал, что Ленин уже несколько дней в Стокгольме, что он и его сторонники прибыли в Швецию на «Королеве Виктории»? Конечно же, от немцев, которые организовали и блестяще провели эту незамысловатую операцию.
Парвус прекрасно знал, что Ленин его недолюбливает, поэтому действовать решил через общих знакомых. Лучше всех он ладил с Радеком и, конечно же, с Ганецким, который состоял у него на службе. Но о двусмысленном положении Ганецкого знал и Ленин – это могло его оттолкнуть. Поэтому ставку он сделал на Радека.
После недолгих размышлений Радек согласился переговорить с Лениным на предмет организации встречи с Парвусом как с представителем германской социал-демократической партии.
– Ни в коем случае! – стукнул по столу Ленин. – Этот человек все выведает и продаст нас ни за понюх табаку! Он же торгаш. Ему неважно, чем торговать – идеями, людьми, оружием – лишь бы торговать и получать прибыль. Нет, с Парвусом не может быть никаких контактов! Это нам повредит.
Получив это известие, Парвус нисколько не расстроился и в тот же день отправил в Берлин зашифрованное послание.
«Личную встречу по соображениям безопасности Ленин отклонил. Но через одного общего друга я ему передал, что сейчас прежде всего нужен мир, следовательно, для этого надо создавать необходимые условия. В связи с этим я поинтересовался, что он намеревается делать. Через этого же друга Ленин ответил, что он не занимается дипломатией, его дело – социальная революционная агитация. Больше я Ленина не беспокоил, но неоднократно встречался с близкими ему людьми, мнением которых он дорожит. Полагаю, что эти контакты перспективны».
Получив эту телеграмму, берлинское начальство тут же вызвало Парвуса в столицу, чтобы выслушать более подробный доклад.
А Ленин и его спутники готовились к броску через замерзший залив, чтобы попасть в финский город Торнео, который принадлежал тогда России. К делу снова подключился Платтен. Одному ему ведомыми путями он раздобыл полтора десятка саней, запряженных мохнатыми, малорослыми лошадками. Лед вроде бы толстый, полыньи, как уверяют извозчики, отсутствуют, но все же осторожность не помешает – поэтому в санях разместились по двое и дистанцию
