у меня в легких, и я непроизвольно отшатнулась в сторону, но Люк приблизился снова, из-за чего я уперлась спиной в стену.
– Еще ни у кого на свете не возникало даже мысли мне угрожать, – прошипел он, и в его зрачках вспыхнул свет. У меня по спине пробежал холодок. – Не нашлось еще такого дурака.
Я затаила дыхание.
– И никто, слышишь, никто еще не вставал у меня на пути.
Он наклонился совсем близко и посмотрел мне прямо в глаза. Прошло несколько секунд, и в мою голову полезли дурацкие, абсолютно ненормальные мысли. Вспомнился наш поцелуй, который и поцелуем-то нельзя было назвать, прикосновение этих его губ. Какие они были нежные и теплые, и…
Стоп, что это со мной? Неужели я ударилась головой и потеряла рассудок?
«Ну конечно же да», – разнеслось многократным эхом у меня в голове.
– Черт побери, – заворчал он и потом повел себя очень странно, страннее, чем я, когда мне захотелось его поцеловать, что было новым уровнем безумия.
Он прижался ко мне лбом и вздохнул полной грудью.
– Персики. Похоже, у меня персиковая зависимость.
Я сжалась и широко распахнула глаза. Что происходит? Почему я здесь стою? В горле у меня пересохло, и я прохрипела:
– Это л-лосьон.
Люк повел плечами и пылко отрезал:
– Тебе нельзя здесь появляться. Ты хоть понимаешь это? Таков был уговор.
Сердце в груди екнуло.
– О чем ты говоришь?
Он провел кончиками пальцев по моей щеке, и по всему телу пронеслись тысячи мурашек, как от удара током. Люк отшатнулся, его взгляд прожег меня насквозь, и я вдруг поняла, что он смотрит на мои губы. Склонив голову, он потянулся к ним и зашептал:
– Уговор был таков, что я тебя не трогаю… – Он помолчал, его зрачки блестели все ярче. – Но только в том случае, если ты держишься в стороне.
– Что? – спросила я, задыхаясь.
Воздух вокруг нас потрескивал и искрился будто наэлектризованный. От этих разрядов замерцали лампы: они то тускнели, то вспыхивали белым светом.
Я ахнула.
А Люк улыбнулся.
Неожиданно в нескольких метрах от нас открылась дверь. Мерцание прекратилось. Резкое напряжение, заполнившее коридор, рассеялось, но сердце колотилось так свирепо, точно я пробежала марафон.
Я отвела глаза от Люка и заметила синеволосого парня, стоявшего в дверях. Не помню, как его звали. По-моему, Кен или Кент.
Он посмотрел сначала на Люка, потом на меня.
– Теперь ясно, куда ты пропал.
Люк отступил назад, но глаз от меня не отвел.
– Что случилось, Кент?
– Ему хуже, – ответил тот.
Выругавшись, Люк сорвался с места, но я даже не шевельнулась: просто не смогла, будто вросла в стену. Что за чертовщина творилась? О каком уговоре говорил Люк?
Я ничего не понимала.
Впрочем, какая разница? Я ведь пришла сюда за мобильником. Заберу его и убегу как можно дальше.
