говорил, неизменно кривил губы, будто вот-вот улыбнется. Меня это слегка раздражало, но остальные, казалось, его просто обожали. Возможно, в силу возраста или внешности. Он был по-своему симпатичным, хотя грубоватым. Выходец из военных, в прошлом году он одержал внушительную победу, пообещав американцам спокойную жизнь.
Похоже, лаксены под определение «все американцы» не попали.
Поигрывая пультом, я спросила:
– А если точнее, что изменится?
Мама вздохнула:
– Есть установка на усиление изоляции: лаксенов переселят в резервации, где им будет безопасней, ну и нам – тоже.
Она помолчала.
– К незарегистрированным лаксенам применят суровые меры. Эти поправки стоит принять, чтобы осуществить некоторые президентские программы.
Я вспомнила облаву в клубе и лаксенов, которые прятались в комнате… которых я перепугала. Я быстро переключила канал, выбрав шоу о тех, кто превращает свой дом в свалку ненужного барахла.
– Нет, это я смотреть не могу. – Мама покачала головой. – Меня сразу же тянет наводить порядок.
Закатив глаза, я оглядела комнату – нашу тщательно продуманную гостиную. Каждой вещи было отведено определенное место, даже коробкам-органайзерам, серым или белым. Весь дом был устроен в том же духе, куда уж дальше? Расставить коробки по размеру и цвету? Но мама явно не могла оторваться от экрана. Ну совсем как я. Мы с ней вечно не можем совладать с собой. Подобные передачи были ее «пунктиком».
Со стаканом в руке я замерла, услышав непонятный звук. Отставив сок в сторону, я оглянулась на прихожую. Весь нижний этаж был без дверей, одна комната плавно соединялась с другой, за исключением маминого кабинета, запиравшегося на ключ. По обе стороны от входа высились узкие окна, через которые проникал солнечный свет.
Ничего не заметив, я снова повернулась к телеэкрану, и вдруг мне померещилось, что за окном промелькнула чья-то тень. Я нахмурилась.
– Мам!
– Что, солнышко?
Тень за окном появилась снова.
– Там, за дверью… кто-то стоит.
– Что? – Она поднялась. – Я ничего не заказывала…
Она затихла, увидев, как дверная ручка повернулась налево, потом направо, словно кто-то пытался открыть дверь.
Что за?..
Я присмотрелась к панели управления сигнализацией на стене прихожей. Так и есть: она отключена. Ее редко включали днем, но дверь была заперта…
Нижний замок повернулся, как будто его открывали ключом.
– Мама, – прошептала я, не веря своим глазам.
– Эви, встань. – Мамин голос был на удивление ровным и спокойным. – Быстро.
Никогда в жизни я не вскакивала так шустро. Пятясь, я стукнулась о серую тахту, а мама уверенно обошла меня. Я думала, что она пойдет к двери, но она двинулась к дивану, откинула одну из тумбочек и потянула на себя диванную подушку.
Из-под подушки мама вынула ружье, целый дробовик!
