полагали, что таким образом они использовали его. Он прекрасно понимал, что подобный шаг содержал определенную опасность. Депутат, в январе 1914 года обсуждавший ситуацию с Талаатом, предоставил мне запись разговора, демонстрирующую то, что происходило тогда на уме у Талаата.
«– Почему вы передаете управление государством немцам? – спросил депутат, имея в виду немецкую военную миссию. – Неужели вы не видите, что это часть немецкого плана, согласно которому Турция должна стать немецкой колонией? Мы же можем стать вторым Египтом!
– Мы прекрасно понимаем, – ответил Талаат, – что это все немецкая программа. Мы также знаем, что не сможем поставить эту страну на ноги собственными силами. Поэтому мы должны использовать все преимущества технической и материальной поддержки, которые Германия может нам дать. Мы будем использовать Германию для восстановления и защиты страны до тех пор, пока не сможем править, используя лишь собственные силы. Когда этот день придет, мы распрощаемся с Германией в течение двадцати четырех часов».
Конечно же физическое состояние турецкой армии требовало помощи из какого-либо внешнего источника. Таково было состояние империи до прибытия немцев. Когда я отправил приглашения на первый прием, большое количество турецких чиновников попросили разрешения прийти в вечерних костюмах; они сказали, что униформы у них нет и нет денег, на которые ее можно было купить или взять напрокат. Они не получали заработную плату в течение трех с половиной месяцев. Так как великий визирь, отвечавший за этикет на торжественных приемах, все еще настаивал на полном обмундировании, многие из них вынуждены были пропустить этот вечер. Примерно в то же время делегат новой немецкой миссии попросил командира II армейского корпуса провести учения. Но командир ответил, что не может этого сделать, так как у его людей нет обуви!
Впоследствии Талаат казался отчаявшимся и слабым, но я все же думаю, что он, по крайней мере, тогда не был сознательным инструментом Германии. Эпизод, в котором принимал участие я сам, лишь подтверждает это. Описывая отношение великих держав к Турции, я ничего не сказал о Соединенных Штатах. И действительно, в то время у нас не было важных деловых связей. Турки считали нас страной идеалистов и альтруистов, а тот факт, что мы потратили миллионы на строительство учебных учреждений в их стране лишь из благотворительных мотивов, вызвал их удивление и, возможно, восхищение. Им нравились американцы. Они рассматривали нас как единственного незаинтересованного друга среди всех держав. Турция нас мало интересовала: бизнес компании «Стандард ойл» расширялся, компания «Зингер» продавала швейные машинки армянам и грекам, мы покупали их табак, фиги и пледы, собирали лакричный корень. В добавление к этому наши контакты с Турецкой империей осуществлялись миссионерами и экспертами по образованию. Турки знали, что мы не собираемся расчленять их страну или вмешиваться в балканскую политику. Отсутствие
