style="font-size:15px;"> В это время в комнату вошёл Плансон и, задыхаясь от волнения, одним духом выпалил:
– Ваше высокопревосходительство! Сейчас получены телеграммы о том, что сегодня, то бишь вчера днём, в Чемульпо японской эскадрой блокированы крейсер «Варяг» и канонерка «Кореец».
– Да не может быть! – вырвалось у Акинфиева.
Все присутствующие, бледные и расстроенные, обернулись к Алексееву. Помолчав немного, тот спросил:
– Откуда у вас эти сведения?
– Сообщение перехвачено из «Норд Чайна ньюс».
– Так, может быть, это всё газетная утка?
– Приведена полностью телеграмма в Петербург нашего консула в Чифу Тидемана. Кроме того, сведения подтверждает комендант Владивостока. О судьбе «Варяга» и «Корейца» пока ничего не известно.
– Нет сомнений, ваше высокопревосходительство, – проговорил Плансон, – японцы напали на нас без объявления войны.
– Надо немедленно предупредить через Сеул находившихся в Чемульпо «Варяга» и «Корейца», – забеспокоился Алексеев.
– Телеграфной связи с Сеулом нет уже несколько дней. Наши же радиостанции на кораблях слишком маломощны для связи с Чемульпо, – напомнил Плансон.
– Если это и так, то прежде всего – никакой паники. Я отправлюсь на эскадру. Мне всё же кажется, что сведения о повреждениях, причинённых нашим судам, сильно преувеличены.
Только теперь Алексеев вспомнил наконец о крепости и приказал Дукельскому передать Стесселю распоряжение о вызове по тревоге гарнизона.
Было уже далеко за полночь. Японцы давно скрылись в туманной ночи, и только эскадра усиленно освещалась прожекторами, опасаясь повторного нападения миноносцев.
В штабе крепости, кроме сонных дежурных писарей, никого не оказалось. Приняв срочный пакет из штаба наместника и выслушав от матроса-рассыльного сообщение о происшедшем, один из писарей стремглав полетел с пакетом на квартиру к старшему адъютанту штаба подполковнику Дмитриевскому. Добудиться подполковника среди ночи было нелегко, и прошло ещё почти полчаса, пока Дмитриевский, вскрыв пакет, отправился с докладом к Стесселю.
Генерал давно уже мирно почивал, спали и все его домашние. Пришлось долго ждать, пока наконец сонный денщик открыл дверь. Но будить генерала он не решился.
Подполковнику пришлось самому осторожно стучать в дверь генеральской спальни.
На стук вышла Вера Алексеевна. Узнав, в чём дело, она с деловым спокойствием осведомилась, кому уже известно о нападении японцев, и предложила Дмитриевскому немедленно сообщить о случившемся генералу Белому, командирам дивизий, Рознатовскому, вызвав всех их немедленно в штаб.
Подполковник, привыкший к частым вмешательствам генеральши в служебные дела, только почтительно поддакивал всем её распоряжениям.
Отпустив Дмитриевского, Вера Алексеевна отправилась будить мужа.
Начало войны с Японией не особенно взволновало
