беззлобными насмешками, троица проверяющих прошествовала к выходу. Дверь за ними закрылась. Воодушевлённые результатом проверки, посетители по двое, по трое задвигались к стойке.
– Мне светленького налей.
– Плесни и мне кружечку, Пауль.
Вальтер повертел в руках пергамент, обернулся и встретился взглядом с травником. Жуга отхлебнул из кружки и с понимающим видом ухмыльнулся:
– Лакрица?
Кабатчик помедлил, прежде чем ответить.
– Больно умный ты, Лис, – сказал он наконец. – Не боишься, что побью?
– А я соломенный, – с усмешкой глядя Вальтеру в глаза, сказал Жуга. – Но со смолой. Как тот бычок. Смотри, не прилипни.
Он поставил на стойку опустевшую кружку, пришлёпнул рядом менку.
– Поговорить надумаешь, – сказал он, – знаешь, где меня искать.
И с этими словами повернулся и ушёл.
До дому травник добрался уже вечером, расстроенный, злой, раздувшийся от выпитого пива, и долго стучался в дверь, прежде чем его впустили.
– Вы что, с ума посходили? – сказал он, входя. – Полчаса стучу.
– Ты сам сказал, никого не пускать… – пролепетал Телли.
– Но я же не себя имел в виду!
– Так я ж не знал, что это ты!
– Спросить-то можно было, – Жуга закрыл дверь и повесил кожух на гвоздь. Взъерошил волосы рукой. – Повязки поменял?
– Поменял.
– Не загноились раны?
– Вроде, нет.
Травник подошёл к камину. Приподнял крышку, заглянул в котёл.
– С обеда не осталось чего?
Рудольф покачал головой:
– Нет. Всё подъели. Нас же четверо теперь.
– Я хотел на рынок сбегать, да деньги кончились, – прибавил Телли. – Ты дал бы, что ли, а то с пустым брюхом спать придётся.
– Придётся, что поделать, – хмыкнул травник: – Куда сейчас пойдёшь, на ночь глядя?
– Места надо знать, – ухмыльнулся мальчишка. – У Франца Хальфа лавка дотемна открыта. И пекарня там рядом, а хлеб завсегда с ночи пекут. Тесто, небось, уже подошло… Давай, короче.
Жуга устал и потому предпочёл не спорить, молча вынул кошелёк и отсчитал в подставленную ладонь пяток медяков. Замешкался, рассматривая одну монетку, нахмурился и сунул её обратно. Достал взамен другую.
– На. Купишь хлеба и колбасы.
– Кровавой?
– Ливерной, она дешевле. Да поосторожней там, слышь? Не нарывайся.
– Я быстро.
Телли оттолкнул вертевшегося под ногами Рика и умчался, только дверь хлопнула. Жуга помедлил, сел и высыпал на стол содержимое кошелька. Разложил монеты по ранжиру. Здесь были только менки: пфенниги, патары, турские гроши, шляхетские гроши и полугроши, кёльнские денарии, орены и геллеры, и даже парочка неведомо как затесавшихся сюда турецких динаров с дырочкой посередине, как у медальона, – причудливая денежная смесь,
