оставляя слева улицу Священных Треножников, углубляясь в кварталы Ареопага. Одноэтажные дома, похожие друг на друга, как близнецы, выходили глухими стенами в переулки и были утомительно однообразны.
– Око Эллады, око Эллады, – ворчал Эдик. – Аул какой-то…
Не слушая его, Сергий спросил Искандера:
– И где нам искать наших китайских друзей?
– «Русский с китайцем – братья навек…» – тут же забубнил Чанба.
– Циркачам они сказали, что остановятся где-то здесь, – отвечал Тиндарид, стараясь не обращать внимания на Эдика. – Напротив святилища Деметры, в доме под пригорком, где растут две очень старые оливы и гигантские кипарисы…
– Не те ли? – кивнул Гефестай на громадные метелки деревьев, устремленных в небо, подобно ракетам.
– Может, и те… Да-да, вон и храм!
Сергий первым открыл калитку в сложенной из грубых кусков камня ограде и по короткой лестнице поднялся в миниатюрный сад, где росли запущенные розовые кусты. Две очень старые оливы заботливо прикрывали серебристой листвой небольшой дом со слепящими белизной стенами. Его ставни были прикрыты, а дверь заперта.
– Эй! – позвал Лобанов и постучал в ставню. – Есть кто дома?
– Кто там? – послышался боязливый голос.
– Тут проживают посланцы ханьского императора? – внушительно спросил Искандер.
– Да-да! – донесся торопливый и несколько нервный отклик. Загрюкала цепь.
В приоткрывшуюся дверь с осторожностью выглянул желтолицый человек с глазами раскосыми и узкими, одетый в свободную блузу, едва вмещающую грузное тело, и в широкие штаны. Было тепло, но голову ханьца прикрывала забавная вязаная шапка. Лицо его с тонкими чертами напоминало вырезанную из древесины барбариса маску, а морщины выдавали возраст – ханьцу было за пятьдесят.
Эдик Чанба, убедившись, что восточный гость – среднего роста, расположился к нему, и сказал:
– Мы вас приветствуем! Узнаёте? Мы – те самые циркачи, которых вы звали в свою страну.
– Ах, да-да, конечно! – обрадовался ханец, как будто испытывая громадное облегчение. На латыни он изъяснялся свободно, разве что забавно возвышал голос и проглатывал звук «эр».
Обычай предписывал ханьцу принимать гостя, не снимая головного убора, дабы проявить уважение. Выйдя во двор и поклонившись, хозяин пригласил преторианцев в дом.
Пригибаясь под висящим на бронзовой цепи двухпламенным лампионом, Сергий прошел во внутреннюю комнату, обставленную очень неброско – три ложа в ряд и один стол да табуреты вокруг.
– Наш договор в силе? – спросил с нажимом Сергий.
Вместо ответа китаец сжал кулаки и поднял их на уровень лица, сгибаясь в неглубоком поклоне.
– Тогда мы готовы, почтенный, – продолжил Лобанов. – В гавани стоит корабль, на котором мы могли бы добраться до Антиохии.
– Да будет милостиво к вам Вечно Синее Небо… Ах, простите меня, я не узнал вашего
