скачущим перед глазами буквам. А когда смысл до меня все же дошел…
Я кричала. Кричала так, что сбежались все слуги нашего столичного дома. Потом сил не осталось, крик перешел в вой, который слышали, наверное, даже соседи. Боль… Она была всепоглощающей, буквально разрывающей изнутри. Я не могла дышать, давясь рыданиями. Я не могла остановиться: перед глазами стояло родное улыбающееся лицо брата, стоило смежить веки, как накатывало отчаяние. Магия, что столько лет находилась в железных тисках, вырвалась на свободу. Неконтролируемым потоком она хлынула в разные стороны, разбивая преграды, замораживая все живое. Эта сила, зародившаяся в самом сердце, в одно мгновение превратившемся в кусочек льда, несла по округе боль и холод.
Я не хотела жить… Я не хотела, чтобы другие жили… Когда у тебя отнимают самое дорогое, когда лишают части души, все остальное исчезает. Ты остаешься один. Тонешь от безысходности и молишь богов, чтобы это был сон. Всего лишь ужасающая фантазия нашего сознания, которая растворится вместе с ночной тьмой, и, проснувшись, ты поймешь, что все, кого любишь, – рядом.
Но мой кошмар отказывался уходить, сводя меня с ума и доводя до магического истощения. Когда в разрушенном доме появились маги, видимо вызванные испуганными соседями, им осталось только забрать тело. Пустую оболочку, лишенную Силы и желания жить. Ледяного голема, так похожего на человека снаружи и мертвого внутри…
Позже в газетах появилась статья о неисправном артефакте, который повлек за собой масштабные разрушения и чудом не убил княжну Вьюжную. И никто не усомнился в этой истории, обыватели и подумать не могли, что такой мощный всплеск способно породить разбитое сердце.
В лазарете мне принесли благую весть: отец был помилован и сослан в родовой замок. Это известие потихоньку возвращало меня к жизни.
Похорон осужденных не было. Снежный король отказался предавать изменников воде, приказав их сжечь… Уничтожить не только тело, но и душу, через огонь порвав ее связь с родной стихией. Слишком жестокое наказание даже для настоящих убийц, что уж говорить о тех, кто только пытался.
Даже после того, как на моих глазах прах был развеян по ветру, я отказывалась верить в случившееся. Каждую ночь, засыпая в лекарском доме, я молилась богам… Просила вернуть меня в прошлое и дать возможность все изменить, чтобы спасти брата. И, видя тщетность молитв, все чаще думала о том, чтобы расстаться с жизнью. Лишь мысли об отце связывали меня с этим миром… и загадка исчезновения Альдарина.
Чем чаще я расспрашивала наших общих знакомых о нем, тем больше сходила с ума. Его никто не помнил. Его никто не знал. Даже в родовых книгах не было ни одного упоминания об Альдарине ал Тарене, с которым я провела бок о бок столько лет.
После очередного вопроса о Даре я попала в отделение для душевнобольных. Лекарь душ подробно расспрашивал о моем воображаемом друге, задавая множество странных вопросов. И чем больше я его слушала, тем сильнее закрывалась, в какой-то момент
