серо-стальным взглядом прямо в глаза так, что я даже смутилась.
– Я кино больше люблю смотреть. Книгу, пока дочитаешь, уже десять фильмов вышло и еще десять сиквелов и приквелов, – объяснила я.
– А какой жанр тебе больше всего нравится?
И вдруг слово за слово выяснилось, что вкусы к кинофильмам у нас почти совпадают. Только все фильмы в жанре фэнтези и фантастики Макс еще и перечитал. Это было удивительное открытие. Словно в соседней комнате, дверь в которую, ты думал, надежно заперта, вдруг обнаружилась коллекция картин или еще чего-нибудь увлекательного и диковинного.
– Далеко живешь? – спросил он, когда тема про киноленты исчерпала себя, а мы остановились возле светофора.
Я указала на компанию блеклых хрущевок через дорогу.
– Провожу, – констатировал он, – а то девицы пропадать начали. Аж по две штуки за раз.
– Боишься, что всех расхватают и на твою долю не хватит?
– Не, – он достал из кармана толстовки пачку мятного «Орбита», предложил мне и после щелчком отправил подушечку в рот, – я свою долю сам определяю, независимо от обстоятельств.
– Ладно, идем. Дружеская поддержка мне сейчас не помешает. А то Таська убежала моя.
– Да и хорошо. Мне она вообще не нравится.
Я не знала, что ответить на подобное заявление. Макс Таське не нравился тоже. И я поинтересовалась:
– А ты где обитаешь?
Он как-то погрустнел и невесело подтвердил:
– Точно сказано. Обитаю. Остановка отсюда, вон там высотка, видишь? – Он указал на красно-кирпичный дом этажей в двадцать пять.
Я помнила этот дом: подземный гараж, консьерж и все такое.
– Ага, элитный домишко.
– Это для тебя важно? – Макс как-то странно посмотрел на меня, будто решал, стоит ли вообще со мной разговаривать.
И я вдруг почувствовала себя как та маленькая японская женщина из сказки, которая приманила дикого зверя и боится спугнуть, потерять доверие.
– Нет, не важно, – ответила я. – Просто теперь знаю, где ты живешь. Через мой двор добираться неудобно будет, крюк придется делать.
– Ничего, переживу, – усмехнулся Макс, – должен же тебя кто-то проводить в нынешней неспокойной обстановке. Тем более при такой трогательной и беззащитной внешности.
– У меня беззащитный вид?
Я никогда не рассматривала себя с этой точки зрения и задумалась: может, действительно от перемены имиджа и поведение меняется? Недаром я вчера чуть концы от страха не отдала, возвращаясь с подготовительных курсов.
– Еще какой! Любой маньячелло позарится. Даже если до этого и не имел дурных намерений, – пообещал Вербицкий.
– Макс, прекрати меня запугивать, – я дружески шлепнула его по плечу. – Мне тут трижды в неделю темной ночью с курсов возвращаться придется.
– А хочешь, я тебя буду возле метро встречать? – неожиданно предложил он. – Мне все равно вечерами делать нечего.
– Нет,
