оправдались мои ожидания. И я впервые за много лет не могу оплатить сама то, что хочу. А больше просить не у кого. Да я так и не хочу.
Олег уехал. Проводила его в аэропорт. Хуже нет, когда мужчина чего-то от меня ждет и смотрит таким взглядом, будто именно взгляд поможет это самое заветное получить.
Заветным для Олега сейчас являются моя ласка, прикосновения, слова. А меня наизнанку выворачивает, когда взрослый мужчина пытается на меня смотреть глазами кота из «Шрека». Я в этот момент готова бежать от него за тридевять земель. Та же история происходила и до отъезда. Он все время хочет меня. А мне бы с собой разобраться. На нас двоих (точнее троих, учитывая положение) меня сейчас не хватает. Когда говорю ему искренне, что не хочу пока, – обижается. Неужели было бы лучше, если бы я врала и, соглашаясь, ненавидела его и себя за то, что делаю? Я запуталась. Окончательно и бесповоротно. Говоришь так, как есть, – никому не нравится. Не говоришь – тоже не нравится. Где разгадка? Чего я не вижу? Сил все меньше. Голова кру́гом идет от того, что заварила, а распутать пока не могу. С каждым днем гайки закручиваются все сильнее. Но вот, может, пока не будет Олега, как-то все устаканится. Видно будет.
Звонила мама… Сказала ей, что у меня все хорошо, чтобы не расстраивать. Для нее и так много того, что случилось. Я вообще пока не понимаю, как она все это пережила. Самое удивительное было то, что в последний день в Москве она просто приехала ко мне, молча собрала почти все мои вещи, потому что у меня началась истерика и ступор, и, обняв меня, уехала. Мама – удивительная женщина. Она всегда воспитывала нас достаточно строго, старалась вырастить «порядочных» людей, чтобы другим в глаза не стыдно было смотреть и не приходилось краснеть за нас. Я, надо сказать, очень успешно отыгрывала эту роль почти всю свою жизнь. За исключением нескольких эпизодов, но даже в эти моменты я осознавала всю тяжесть своего «преступления» и искренне раскаивалась. Да их по пальцам можно сосчитать. И вот эта строгая женщина в какой-то определенной ситуации делает то, чего ждешь от нее меньше всего, а точнее – совсем не ждешь. Она сжимается как пружинка, собирает все свои переживания в кулак и начинает поддерживать. И никогда не известно, как она поступит в той или иной ситуации: снимет «голову с плеч» или поможет. Знаю точно, что в самые важные моменты она оказывалась рядом и, даже если не одобряла моих действий, помогала всем, чем могла. Это очень ценно для меня, и я ей очень благодарна.
Больше так продолжаться не может. Вторая бутылка вина за несколько дней подошла к концу. Четвертые сутки истерика. Сейчас даже уже не могу сформулировать, почему реву. Сначала было жалко себя, потом пришло осознание того, что жалеть себя не за что по двум причинам. Первая – сама все сделала, а вторая – ничего такого уж страшного не происходит. От этого накатило еще сильнее – что ж я за бестолочь такая – заварила кашу, а как ее «съесть» – не знаю. Единственное, чему я сейчас рада, что не стала ни с кем это обсуждать – да
